— Не жди меня, Агата. — Она выскользнула из комнаты и сказала Леноре: — А ты поможешь мне вечером принять ванну.

— Каким чудом ты это сделала? — спросила Ленора Агату. Она закрыла дверь и начала собирать разбросанные по комнате вещи.

— Что именно? — устало ответила Агата, уже устремившись мыслями к своей удобной постели и роману, который позаимствовала в библиотеке замка. Теперь, когда ей разрешалось ходить в семейное крыло дома, огромная библиотека была к её услугам. Как горничная дамы, она проводила много времени в ожидании — эта обязанность, по видимости, бесконечно раздражала Ленору, но Агате ничуть не докучала. По сравнению с чёрной работой возможность спокойно посидеть с книгой за чашкой чаю казалась раем.

— Тебе удалось сделать Гвен почти привлекательной, — объяснила Ленора, бросая ещё одно испорченное бальное платье в кучу вещей для починки. — Я потратила несколько лет, чтобы превратить истеричку с лошадиной физиономией в нечто презентабельное, а ты мгновенно её преобразила.

Агата резко обернулась на жестокие слова Леноры.

Лицо милой горничной выражало что-то среднее между сожалением и тревогой.

— Я хочу сказать… она бывает такой бессердечной… и всё же я знаю, что это моя работа…

— Я понимаю твоё недовольство, — заверила её Агата, стремясь увести разговор в сторону от своих волшебных способностей.

Ленора впилась в ученицу взглядом.

— Но, Агата, ты придала Гвен совершенно новый образ… неизвестно откуда взявшуюся уверенность в себе. Я тут чего-то не понимаю.

Агги наклонилась за бледно-палевым платьем из органзы и стала изучать порванный подол. Ткань замерцала в свете свечей и напомнила ей о давнем сумеречном вечере, когда мама сидела перед туалетным столиком, готовясь к танцам. В тот раз мама дала дочери превосходный совет, как объяснить людям чудеса, которые происходят с внешностью под влиянием магии. Бросив пышное платье в кучу для починки, Агги сказала:

— Моя мама была очень красивая, но она научила меня, что большая часть её внешнего вида — иллюзия и звёздная пыль.

— Звёздная пыль? — с тонким смехом переспросила Ленора.

Агата не обернулась, опасаясь, что полуправда отразится на её лице.

— Так мама называла неопределимое качество, которое уверенные женщины носят, как плащ. Они сияют от понимания собственной ценности и своего места в мире.

— Как же ты смогла внушить это чувство Гвен?

Тогда Агата всё-таки повернулась лицом к Леноре, чьи бледные брови были выгнуты от сомнения.

— Убедила её. Всё время, пока делала ей причёску и накладывала косметику, я говорила ей комплименты и помогала увидеть собственные достоинства.

Это была правда. Агата добавила блеска в рисовую пудру и призвала на помощь магию, чтобы создать изящную причёску мадемуазель Гвен, но также она хвалила молодую женщину, подчёркивала преимущества её внешности.

Ленора опустила уголки рта:

— Но это ничего не объясняет, подруга.

Агата резко повернулась к ней:

— Что ты имеешь в виду?

Ленора слегка улыбнулась и сказала:

— Гвен изменилась почти до неузнаваемости, точно так же как и ты в последнее время — сей-час ты. выглядишь чуть ли не другим человеком.

Уверенная, что покраснела как рак, Агата отвернулась поправить покрывало на кровати. Как она могла рассчитывать, что волшебное преображение, которое она проделала над собой, останется незамеченным? Девушка и сама едва узнавала своё отражение в зеркале. Она была неосторожной, жадной… и почти такой же тщеславной, как Гастон. Нельзя позволить себе повторить эту ошибку.