Он сунул руки в карманы бриджей и повернулся к ней лицом, с трудом выражая свои чувства словами:

— Мне… нужно было увидеть тебя.

Глаза у неё раскрылись чуть шире, и она сделала два шага к нему.

— Я был зол, я был в отчаянии и знал, что ты можешь помочь.

У Агаты поникли плечи.

Гастон бросился к ней и взял её руки в свои.

— Я пришёл не только из-за нашей сделки, но потому, что рядом с тобой я становлюсь лучше.

Она стиснула его руки.

— А сегодня, — продолжил он с самоуничижительной полуулыбкой, — меня тошнит от самого себя.

Вряд ли он сможет признаться ей, что сказал Жоржу, прежде чем выбежал из зала. Даже не спрашивая её мнения, он знал, что она не одобрит его угроз отречься от брата. Независимо от того, каким подлым был мерзавец.

Её глаза цвета весенней листвы смотрели на него с обожанием. Дышать стало легче, и на лице расцвела широкая улыбка. Она отвела его назад к креслам у окна и, тоже улыбнувшись, проговорила:

— Сними этот смешной камзол и расскажи мне обо всём.

Он с радостью скинул камзол и бросил его на пол. Потом сел и положил ногу на ногу.

— У тебя есть чай?

— Увы, нет. Но могло остаться печенье.

Агата хотела встать, но Гастон остановил её, схватив за руку.

О себе говорить не хотелось. Несомненно, это было странное чувство, но в ту минуту он желал насладиться обществом этой обворожительной девушки-чародейки.

— Расскажи мне, почему ты сбежала из дома.

Агата откинулась на спинку кресла и, глядя на него, спросила:

— Ты правда хочешь знать?

— Я всё хочу о тебе знать, Агги.

Щёки у неё мило вспыхнули, и она отняла у него руки.

— Даже не знаю, с чего начать.

Гастон сдержал первый вопрос, который пришёл на ум: «Откуда у тебя этот невероятный волшебный дар?» Вместо этого он подсказал ей:

— В тот день в лесу мне показалось, что ты бежишь от чего-то… или от кого-то.

— Да. — Она посмотрела в окно. — Мой отец ненавидит мои… способности. Он бы наказал меня за то, что я их использовала.

Гастон не мог сдержать возмущения.

— Какая жестокость! — воскликнул он.

— Но сбежала я по другой причине, — поспешила объяснить Агата. — Вообще-то я намеревалась остаться дома и дождаться возвращения мамы.

Она умолкла и заморгала, лунный свет заблестел на её влажных ресницах.

— Твоя мама? — осторожно подтолкнул её Гастон к продолжению.

— Мама ушла, когда я была маленькой. Она была необыкновенной. — Всё ещё глядя в окно, Агата смахнула со щёк слёзы. — Жизнерадостной и красивой. Доброй и заботливой. И сильной. Но магия начала разрушать её мозг. В ту ночь, когда она сбежала… она напугала меня.

Гастон, боясь прервать её, старался не дышать.

— Обычно мы вместе занимались магией. Ускоряли рост овощей в огороде или просто веселились. Однажды, когда мне приснился кошмар, она оживила моего плюшевого пёсика. Малыш обнял меня и до утра напевал мне на ухо колыбельные. — Агата проглотила слёзы и прерывистым голосом добавила: — Я знаю, что она меня любила и рано или поздно непременно вернулась бы.

— Но она не вернулась? — спросил Гастон, пока Агата пыталась взять себя в руки.

Девушка покачала головой, и Гастон вынул из кармана жилета чистый носовой платок и протянул ей.