— Очень прошу вас, успокойте маму, — начала Криста, указывая ему на кресло. — Она страшно волнуется в последние дни.

— Что она говорит? Волнуется? — раздался громкий голос Беаты Лерхе-Шелльхаммер, и она появилась в дверях с покрасневшими от досады щеками. — Да я просто лопаюсь от злости. Жулики и разбойники — вот кто они, мои уважаемые братья! Бандиты!.. — Она зло расхохоталась и подошла к Фабиану. — Наконец-то вы вернулись, дорогой наш друг, — добавила она более спокойным тоном и протянула ему руку. Краска постепенно сбежала с ее лица.

Фабиан сердечно приветствовал ее как старую знакомую.

— Садитесь же, садитесь, мой друг, — продолжала она. — Я опять, как это часто случается, нуждаюсь в вашем совете. Сейчас я дам вам прочесть письмо, которое мне прислали мои досточтимые братцы. Прелестное письмецо! Криста, куда ты сунула письмо этих мошенников?

Фрау Беата Лерхе-Шелльхаммер была грузная, крупная женщина с могучими плечами и красным, расплывшимся лицом. Глаза у нее были карие, как у Кристы, только более темные, не такие бархатистые, и взгляд их был жестче. Встречая Беату и Кристу на улице, никто не сомневался, что это мать и дочь.

Наконец фрау Беата разыскала где-то в углу на комоде письмо и протянула его Фабиану.

— Прочтите внимательно и объясните мне, к чему, собственно, клонят мои уважаемые братцы. Они, кажется, наконец сбросили маску! Если я правильно поняла, они хотят, чтобы я отказалась от своего пая в предприятии, короче говоря, хотят от меня избавиться, потому что я им мешаю! Ну, да вы сами увидите.

Краска снова бросилась ей в лицо. Она вынула из ящичка черную сигару, опустилась в кресло и быстро сделала несколько затяжек, не спуская глаз с Фабиана.

Когда он сдвинул брови, она вскочила и воскликнула:

— Ну что, разве я не права?..

— Мама, да господин Фабиан же еще не дочитал письмо, — вмешалась Криста.

Фабиан в раздумье покачал головой.

— Похоже, что вы правы, сударыня, — заметил он.

Фрау Беата выпустила в потолок огромное облако дыма и зло рассмеялась.

— Конечно, понять моих уважаемых братцев нетрудно, — снова начала она. — Что им надо? Пользы от меня никакой, но и вреда нет. Так на что же я им сдалась? Я не могу раздобыть ни почетных званий, ни орденов, которые обожают их жены, ни титулов, перед которыми пресмыкаются их лакеи. И я понимаю, что жены им ближе, чем сестра.

Горничная внесла чай, и фрау Беата умолкла. Криста накрыла на стол.

Фабиан прочитал письмо до конца и еще раз попытался уяснить себе положение.

Шелльхаммеровский завод представлял собой в настоящее время многомиллионную ценность. Во время мировой войны старик Шелльхаммер построил первый большой цех — теперь здесь было десять огромных зданий. Еще сегодня по дороге сюда Фабиан дивился на них. Завод выпускал грузовики, автобусы, тягачи и только в последние годы стал производить сельскохозяйственные машины. Старик Шелльхаммер оставил свой завод детям, двум сыновьям и дочери. Старший сын, Отто, вел все финансовые дела, тогда как младший, Гуго, довольно известный инженер, занимался технической частью. Единственной дочерью старого Шелльхаммера была фрау Беата.

Фабиан в течение многих лет состоял ее поверенным в делах. Она неоднократно жаловалась ему на братьев, неправильно деливших с нею доходы. Дело несколько раз едва не доходило до суда. Но братья, которых Фабиан считал людьми великодушными, шли ей навстречу, и все улаживалось. В сегодняшнем письме тоже сквозил намек, что они готовы пойти на компромисс, приемлемый для обеих сторон.