Далия в ответ только фыркнула.

— Миньоны Сзасса Тэма, фанатики Ашмадай, Силора Салм и даже мой бывший компаньон Дор'кри…

— Вампир, — пробормотал чернобородый дварф.

Брунор изумлённо уставился на него, затем перевёл взгляд на эльфийку, и в его взгляде читалось неприкрытое отвращение.

— У тебя просто замечательные друзья, — заметил он.

— Некоторые сказали бы тоже самое о дварфе и дроу, — парировала воительница, но, заметив опасно сузившиеся глаза Боевого Молота, поспешно подняла руки, признавая свою неправоту. — Они попытаются остановить вас… нас, — продолжила она. — Я знаю их. Знаю манеру их ведения боя и доступные силы. Вы найдёте меня ценным союзником.

— И опасным шпионом, — добавил Брунор.

Дриззт поглядел на друга, затем на воительницу и наконец на Джарлаксла. В конце концов, немногие разбирались в хитросплетении этики и прагматизма лучше главаря Бреган Д'эрт. Заметив пристальный взгляд рейнджера, наёмник слабо кивнул.

— Значит пятеро, — произнёс Дриззт.

— Вперёд, к Гонтлгриму! — подхватил Джарлаксл.

Всё ещё упирая руки в бока, Брунор вовсе не выглядел убеждённым. Он снова начал спорить, но До'Урден склонился к его уху и тихо шепнул:

— Гонтлгрим.

Дроу напомнил другу, что тот всего в нескольких днях от цели, которую преследовал десятилетиями.

— Ладно, — кивнул Брунор.

Он поднял топор и не отрывая подозрительного взгляда от Далии шагнул мимо Джарлаксла к выходу.

Глава 18

Тёмная дорога во мрак

— Ба, я заварил эту кашу, мне и расхлёбывать! — ворчал Атрогейт, небрежно собирая тарелки после завтрака.

Джарлакс был уверен, что, спешно покинув Лускан три дня назад, они достигнут цели — или как минимум пещеры, которая приведёт в Гонтлгрим — ещё до заката.

Этой ночью можно было почувствовать редкие, но уже более сильные, нежели ранее подземные толчки. Гора Хотноу — та её вершина, что была уничтожена во время первого извержения несколько лет назад — была снова видна. И росла день ото дня, распираемая нарастающим давлением.

— Ты взял за правило обвинять себя в этом каждый день? — спросил Брунор у сородича, помогая ему собирать лагерь.

Атрогейт посмотрел на него странным взглядом, в котором уязвлённое достоинство мешалось с ненавистью к себе.

— Что? — рявкнул Брунор.

— Ты король клана Делзун, — ответил Арогейт. — Знаю, я провёл почти всю жизнь жизни, притворяясь, что это ничего не значит для меня, и большую часть времени это ничего не… прошу прощения.

Брунор едва заметно кивнул.

— Я совершил много вещей недостойных дварфа клана Делзун, Морадин знает, — продолжал Атрогейт. — Будучи наёмником, я не раз использовал кистени против сородичей.

— Мне известна твоя история, Атрогейт. Знаю про Адбар и всё остальное.

— Ну да, и думаю, когда моё время в этом мире подойдёт к концу — если это когда-нибудь вообще произойдёт, учитывая проклятье, — и Морадин заберёт меня к себе, далеко не все его слова будет дружественными.

— Я не священник, — напомнил Брунор.

— Да, но ты кроль, король клана Делзун, королевская кровь снова в Гонтлгриме. Я думаю, это кое-что значит. И так как ты лучший из тех, кого я знаю, ты поможешь мне сдержать обещание. Я выпустил проклятую тварь, и я загоню её обратно. Сделанного не воротишь, но я в силах свести ущерб к минимуму.