— Я за Любку любого порву, — сказал Шаврин.

Пшеницын взялся за край занавески, выдернул ее из-под женщины и накрыл ее сверху. Это было не по инструкции, но Пшеницыну сейчас было плевать на инструкции.

— Ты кто, — сказал Шаврин.

Пшеницын подошел к нему и толкнул в плечо.

— Пошел, давай, — скомандовал он.

— Сам пошел! — заорал Шаврин и взмахнул рукой. Пшеницын увидел большой кухонный нож. Он легко перехватил руку с ножом, пару раз стукнул ею о дверной косяк. Пальцы Шаврина разжались, нож упал и воткнулся прямо в его босую ногу. Шаврин заорал, оттолкнул Пшеницына и кинулся к окну.

— Стоять! — крикнул Пшеницын, но Шаврин уже с разбега нырнул в окно. Стекло с грохотом разлетелось, и Шаврин застрял. Передняя часть туловища оказалась на улице, а ноги остались в комнате.

— Замечательно, — сказал Пшеницын. — Просто замечательно.

Пшеницын отвез истекающего кровью Шаврина в районную больницу, а сам поехал в райотдел. Райотдел размещался в трехэтажном кирпичном здании на берегу реки. Рядом стоял небольшой деревянный домик — здесь райотдел сидел до 1986 года. Говорят, это было первое здание, построенное в Шиченге в 1936 году, когда район отделили от Архангельской области и сделали самостоятельной административной единицей. Здание было примечательно тем, что в конце 1970-х из него сбежали трое заключенных, отбывавших пятнадцать суток, — ухитрились прорыть тоннель до реки. Конечно, их сразу поймали и добавили каждому по два года за побег. После этого появилось новое здание, со стальными решетками и бетонными полами. Отсюда так просто не сбежишь.

— Тебя Соловьев искал, — сказал Пшеницыну дежурный на входе.

— Он еще у себя?

— Вроде да.

Пшеницын поднялся на второй этаж, прошел через пустую приемную и вошел в кабинет начальника райотдела Геннадия Сергеевича Соловьева. Кабинет был просторный, в три окна. Все три выходили на площадь перед универмагом.

— Разрешите?

Соловьев сидел за столом и читал какое-то письмо. Бросил на Пшеницына короткий взгляд, неопределенно махнул рукой и вернулся к чтению.

Пшеницын встал у двери.

— Присядь, не маячь, — сказал Соловьев.

Сел на стул у окна.

Полковник Соловьев был седой как лунь, хотя ему было совсем немного за пятьдесят. На первый взгляд это был очень спокойный, тихий и осторожный человек. Но это первое впечатление было обманчивым. Пшеницын знал, что полковник умеет быть разным, и бывают у него настроения, когда лучше держаться от него подальше. Сейчас оно было именно таким.

Соловьев дочитал бумагу, отложил.

— Что там случилось на Подгорной? — спросил он, не глядя на Пшеницына. Он смотрел прямо перед собой, погруженный в свои мысли.

— Значит, что там случилось. Докладываю, — начал Пшеницын. — Валерий Шаврин, не работающий, тридцать шесть лет, вместе с женой Любовью, возраст тридцать два года, продавщицей орсовского магазина, и мужчиной примерно сорока лет, личность не установлена, выпивали на квартире Шавриных по адресу улица Подгорная, дом шесть. Дальше произошло, вероятно, следующее. Шаврин выпил лишнего и заснул, после чего гость поимел его жену. То ли в процессе, то ли после этого Любовь Шаврина скончалась.

— Причина смерти?

— Нужно ждать вскрытия. Видимых повреждений нет. Предварительно — алкогольная интоксикация. Затем Шаврин проснулся и нанес гостю один или несколько ударов тяжелым предметом, предположительно стулом. В результате гость скончался.

— Это тебе Шаврин сказал?

— Он пока не очень может говорить.