Хватает его на пару ударов, затем падает мешком картошки с разбитой черепушкой.

— Ну а вы побейтесь лбами друг о друга, — велю двум оставшимся собутыльникам, и они с энтузиазмом принимаются за задачу.

Мой интерес к этим дармоедам пропадает, и не дождавшись развязки, покидаю проулок. Хотя какие тут варианты: либо помрут от кровопотери, либо кто-то их заметит и вызовет скорую. Ну и ладно. За попытку грабежа я наказал, а дальше пускай как кости лягут.

Сворачиваю к попрошайке и бросаю ему в коробку кошелек Шрама. Хоть одно доброе дело сегодня сделать что ли.

— Только не пропей хотя бы половину, — даю последнее напутствие. —

Я вообще не пью, — с гордостью сообщает попрошайка, в то же время деловито доставая из кошелька банкноты и пересчитывая их, слюнявя палец.

— Молодец. — Мелькает, правда, мысль, что Гумалин вот тоже не пьет, но зато казид так резво ест, что снова вернул себе прозвище Хмельной.

— Ой, милок! — вдруг восклицает какая-то старуха, проходившая мимо. Она с любопытством смотрит на кошелеку попрошайки. — Какой вы щедрый, а какой красивый! — теперь старуха с жадностью разглядывает мою руку. — И не окольцованный! А что вы делаете сегодня вечером?

Не окольцован? А точно. Поверх же моего облика натянута матрица старого ханьца, а он, похоже, не был женат.

— Сегодня у меня в планах убедиться, что все мои таблетки на месте и по расписанию, — с улыбкой отвечаю. — Потом, конечно, устроить себе второй ужин с витаминами для суставов, — я кланяюсь старухе. — Желаю вам тоже насыщенного вечера, сударыня!

Разворачиваюсь и ухожу, а за спиной раздаётся томный вздох:

— Какой галантный!

— И платежеспособный, — кажется, это попрошайка добавил.

В лагерь прибываю уже без маскировочной матрицы. Но встретившийся у бронемобилей Фирсов сразу хмуро оглядывает меня.

— На разведку ходил?

— Всё вы знаете, — улыбаюсь.

— Ну и что узнал, Филинов? — прищуривается учитель.

— У Странника завелись двухголовые огры, а ещё он застроил Тибет гигантскими стелами.

— Двухголовые? — удивляется Устранитель. — Это что ещё за номер? Выходит, они неуязвимы для телепатии?

— Скорее всего, — киваю. — На месте уже увидим.

Я отправляюсь спать в свой шатер. Жены уже сопят в спальниках, поэтому, стараясь не шуметь, прокрадываюсь на свою лежанку. Сразу не засыпаю. Мне хватит и трёх часов сна, чтобы быть как огурчик. Поэтому посвящаю полночи общению с легионерами-новобранцами. Так уж сложилось, что у меня в Коллекции теперь есть три ханьца — друид, огневик, кислотник, а ещё офицер Семён Стоеросов. Конечно, ещё есть и ментальная клетка с разумами других ханьцев. Но те ребята не легионеры, а так, запчасти.

— Слушай, русский, — огневик сразу принимается качать права. — Я — Брю Пинь, маг великого рода Пинь. Несмотря на твою подлую атаку на лагерь под покровом ночи, ты всё же поступил благородно, что не убил меня. Хотя при чём здесь благородство? — напыщенно задаётся он вопросом и сам же отвечает. — Ни при чём. Тебе ведь известно, что за моё возвращение заплатят большой выкуп. Ваша гнусная нация никогда не упустит выгоду. Ты уже связался с моим родом?

— Связаться? — искренне удивляюсь я. — А зачем?

— Не строй из себя идиота, — злится Брю Пинь. — Ради выкупа, конечно. Зачем ещё оставлять меня в живых? Пускай и в таком экстравагантном виде, — он недовольно оглядывает свой ментальный облик. — Когда ты вернёшь мой разум в род Пинь и моему господину Жопинь?

— Никогда, — усмехаюсь.