Гай Юлий уходит, и я ненадолго остаюсь один. Но вот передо мной возникает новый господин с сединой на висках.

— Здравствуйте, Данила Степанович, — произносит он с дежурной улыбкой, в голосе угадывается польский акцент. — Возможно, вы меня не знаете, но нам следует поговорить о моей протеже, панне Йоланте Ковальски.

О Веер? Любопытно.

— Вы ухажёр панны? — спрашиваю я, бросив взгляд на дворянское кольцо на его пальце. Это явно не родственник, ведь Веер не из дворян. По указу Царя наёмникам и актёрам запрещено получать герб, так как он одинаково не жалует их. В тот же указ внесли и лихоимцев, ростовщиков, а также цирковых клоунов — уж не знаю, за какие грехи. Всё это наводит на мысль, что передо мной очередной любовник любвеобильной польки.

— Ухажер? — фыркает поляк. — Я — патрон и благодетель Йоланты! Я всё ей дал! Первые роли, финансовую поддержку, путевку в Первопрестольную, — он чуть не задыхается от возмущения. — Я, Тадеуш Крипошевский, до сих пор обеспечиваю ее карьеру допингом роста, а она крутит роман с вами.

Я внимательно смотрю на поляка. А не он ли, случайно, послал мне вчера смс с угрозами? Конечно, у меня нет никакого романа с панной, но по нашей легенде прикрытия всё должно выглядеть именно так.

— Ну разве только со мной, что ли? — пожимаю я плечами.

— Сейчас только с вами, — заявляет патрон актрисы. — В последнее время больше ни с кем.

Ну да, чтобы легенда была более правдоподобной, Охранка запретила Веер выносить в публичное поле другие романы, даже если они у нее и есть. Правда, это было задолго до тибетской миссии. Сейчас потребности в легенде нет. Не знаю, почему полька все еще за нее цепляется.

— И что вы хотите, пан Тадеуш? — со скукой спрашиваю я.

— Дуэли! — глаза Крипошевского вспыхивают бойцовским огнем, но он тут же добавляет: — Только не со мной, а с моим дуэлянтом. Я слишком стар и немощен, чтобы сражаться лично.

— Значит, вы слишком стары и немощны, чтобы вызывать на поединки из-за всякой ерунды, — пожимаю я плечами. — Я отказываюсь.

— Но дворянин не может отказаться! — возмущается он. — Это урон чести! Потеря достоинства! Для настоящего аристократа это смерти подобно!

— Ха! — усмехаюсь я, понимая, что этот старый дуралей пытается надавить на меня, как какой-то гопник в подворотне. — На этом вечере присутствует княжна Ольга Гривова, которая, кстати, является редактором «Новостного Льва». Можете смело пойти к ней и рассказать, как я якобы уронил честь и достоинство. Кто знает, может быть, она вам и поверит.

Поляк вдруг разочарованно морщит лицо, и сразу становится ясно, что его гневные упреки были всего лишь игрой.

— А вы, молодой человек, не промах, — вынужденно признает он. — Я рад, что Йоланта наконец научилась выбирать достойных мужчин.

Похвала ни за что. Да и вообще этого скользкого типа я без зазрения совести спустил бы в унитаз. Хотя бы за его провокации. Но просто лень этим заниматься.

— Мне плевать, чему вы радуетесь или огорчаетесь, — резко отвечаю я, отворачиваясь от него. Седой поляк явно пытался спровоцировать меня на дуэль, но его попытка с треском провалилась.

Казалось, что на этом всё должно было закончиться, но не успеваю я сделать и шаг, как замечаю, что ко мне по залу движется ещё один незнакомый дворянин, держа в руках два бокала. Он быстро переглядывается с тем седым поляком, и тут всё становится ясно — готовится новая провокация.

Я встаю и спокойно жду, пока дворянин приблизится ко мне. Всё происходит предсказуемо: он «случайно» спотыкается и пытается облить меня вином.