— И правильно сделали, — киваю. — Радоваться можно было бы, если бы у вас были силы защитить себя.

— Ты как всегда честно рубишь правду-матку, Данила, — кисло морщится Эльдар. — С тобой не поспоришь. К сожалению, мы всего лишь провинциальный род, и если какой-нибудь граф захочет доить нас как Дарителей, нам придётся обращаться за помощью к графу Вещему-Филинову, — снова появляется его лисья усмешка.

— Только в это время я могу быть занят и не суметь прийти вам на выручку, — остужаю его пыл. — Но вообще, хорошо, что вы понимаете ценность этой тайны. Для общественности лучше, чтобы Енеревы оставались Целителями.

— Да мы пока всё равно больше ничего не умеем, — вздыхает Эльдар. — Дарители мы только на словах, а как пользоваться настоящим родовым даром — без понятия. А потому остаётся только исцелять.

Я, наверное, мог бы подсказать Енеревым как пробуждать Дарителей, но сейчас совсем не подходящее время. Вот прямо совсем-совсем. Если вдруг Эльдар и его родня засветятся чем угодно кроме Целительства — там, огнём или молниями, — это вызовет ненужное внимание. Многовато двударников для одного рода. Тут же кто-то из высших дворян докопается до правды, и тогда придётся защищать родственничков жены. А мне хотя бы в этом месяце разобраться с Организацией. Да и надо сначала опробовать разные методы с Камилой, а потом уже передавать их её родителям.

Потому я скромно промолчал и продолжил есть ватрушки. Повздыхав, Эльдар переводит тему, рассказывая о том, как идут дела с охотой.

— Да не очень, — замечает шурин. — В целом хорошо, но раньше было лучше. Нынче в Будовске жесткая конкуренция, да и мясо быстро обесценивается. Ту же бигусятину уже никому не продашь. Новые породы зверей ох как пригодились бы. Так что вовремя ты занялся новым коридором, Данила.

— А то! У меня всё вовремя. Мы не стоим на месте.

Когда Эльдар наконец уходит пообщаться с Камилой, я на всякий случай звоню Красному Владу. Возьмёт не возьмёт?

— Да, Данила? — Ого, прям с первого гудка. Да и голос расположенный. Как удачно я попал!

— А вы слышали о Римской Империи, Владислав Владимирович?

— Конечно. Красивая архитектура, отвратительная еда, — сходу выдаёт Красный Влад, не удивившись вопросу. — Особенно эта их дурацкая пицца и лазанья.

— Не любите мучного? — усмехаюсь.

— Наверное, тебя больше интересует, не слышала ли Римская Империя о тебе? — царский брат соскакивает с гастрономической темы.

— Думаю, тут без вариантов, — замечаю.

— Верно, и по-другому и быть не могло, после того как ты полетал на Золотом Драконе на глазах всего Земного шара, а потом ещё кинул в лицо Ци-вану его же предложение о покупке зверя, — ну вот и вернулся ворчливый тон Владислава Владимировича. — А он, на минуточку, Император Хань.

— Мне нужно было продать ханьцам Золотого? — усмехаюсь. — Спорим, вы бы сами не обрадовались?

— Конечно, нет, — соглашается Владислав. — Но мы с Царём прятали тебя, а теперь все старания псу под хвост.

— Ваше Высочество, я вам не карманный чихуахуа. Меня за пазуху не надо прятать, — немного, но всё-таки я выхожу из себя. Нашел тоже кому высказывать претензии. Задолбало, чесслово. — С Римом-то что?

— Да ничего с этим Римом, — вздыхает Красный Влад, отступив от любимого занятия. Видимо, вспомнил, что разговаривает с конунгом, и решил не ворчать. — Макаронники не ханьцы, внаглую не полезут. А если что вдруг, они на нашем контроле. Не волнуйся, Данила.

— Ага, тогда Рим остается на вас, — и бросаю трубку. Просто ещё чуть-чуть, и я бы тоже за словом в карман не полез. А переругиваться с начальником Охранки — дело такое себе.