Пираты сразу забывают о комплиментах для Лакомки — они бегают, как обезумевшие, пытаясь потушить пожар. На палубе не видно ни одного огневика, зато физиков хватает — мощные тела с накачанными бицепсами, которые никак не спасают от разрастающегося пламени. Кто-то даёт команду перекинуть абордажные крюки.

Тросы свистят в воздухе, металлические крюки цепляются за ограждения нашей яхты. Но Дубный быстро реагирует: его руки обрастают каменными лезвиями, и он с лёгкостью перерубает канаты, роняя крюки обратно в море.

Двое пиратов решают использовать трап и пытаются перекинуть доски, чтобы пробраться к нам. Но мой бывший легионер не теряет времени. Он швыряет массивный валун на трап с такой силой, что доски разлетаются в щепки. Пираты падают обратно на горящую палубу, в яростных объятиях огня.

Пираты, охваченные паникой, буквально «пляшут» на палубе, пытаясь сбросить с себя пламя. Они мечутся в обнимку с языками огня, их движения хаотичны, как у марионеток, которым сорвало нити. Кто-то пытается прыгнуть к нам на яхту, но Дубный мгновенно реагирует — взмах рукой, и навстречу летят огненные валуны, сбивая дерзких смельчаков ещё в полёте.

Несколько пиратов в отчаянии сигают за борт, предпочитая холодную воду, но я не спешу их жалеть. Жалко только, что акул поблизости не видно… Но это поправимо. На мгновение сосредотачиваюсь, пробуждая глубинных обитателей. Тунцы, ранее мирно плавающие внизу, внезапно превращаются в голодных людоедов. Огромные рыбы устремляются к пиратам, гребущим в воде, и вскоре на поверхности появляется лишь бурлящая пена, окрасившаяся в алый цвет.

— Вань, уводи, — приказываю Дубному. Огонь нам не опасен, мы ограничиваем его распространение, но борта может зацепить обломками.

Встав за штурвал, Дубный разворачивает яхту и берёт курс подальше от охваченного пламенем судна. Огонь всё ещё бушует, за его клубами видны языки пламени, как дикие звери, жрущие свою добычу. Я не могу не удовлетворённо усмехнуться, глядя на этот хаос:

— Признаюсь, сейчас было немного весело, — ухмыляюсь, отряхивая руки.

Лакомка лишь качает головой, иронично прикрыв ресницы:

— Мужчины такие мужчины.

— Мужчины-телепаты разве что, — поправляю благоверную.

У меня разыгрывается зверский аппетит — после такой «разминки» иначе и быть не может. Мы устраиваем себе обед на палубе, где Дубный уже доводит тунцовые стейки до идеальной прожарки. Вкусный дым от гриля ещё более пробуждает голод, а ароматы рыбы, хрустящей корочки и специй наполняют воздух, обещая настоящий пир.

— Вот это я понимаю — добыча, — ухмыляюсь, вгрызаясь в первый кусок стейка. Лакомка, элегантно держа вилку, только качает головой, будто смеётся про себя.

Плавание продолжается ещё полтора часа. Лакомка расслабленно сидит рядом, положив голову мне на плечо и устремив взгляд на бескрайние морские просторы. Дубный же, стоя за штурвалом, шутливо замечает:

— Пара таких «рыбалок», шеф, и мы изведем всех пиратов возле Невинска.

— Проблема, между прочим, серьезная, — замечаю. — Она мешает торговле мелких частников и промыслу одиноких рыбаков. А это уже сказывается на налогах, в том числе в графскую казну. Мы недополучаем денег. Надо решать вопрос.

И я сейчас серьезно. Наводнивших залив морских разбойников пора ликвидировать. Береговая охрана явно не справляется, а ведь нужны полноценные гвардейские патрули на воде. Но где взять людей? Каждого бойца приходится держать на учёте, а задачи внутри моих земель тоже никто не отменял.

Тем временем очертания Кронштадта становятся всё более явственными. Видна пристань, где снуют матросы, занятые погрузкой и разгрузкой товаров, а также ремонтами судов. Когда наша небольшая яхта наконец подходит к берегу, на лицах встречающих нас моряков появляется изумление.