Цезарь, до сих пор рассеянно перебирающий яблоки, замечает приближение легата и, небрежно бросив взгляд на гетеру, коротко приказывает:

— Замолчи.

Красавица послушно замирает, пальцы останавливаются на струнах лиры, последний звук угасает в полутёмной комнате. Цезарь сморит на легата.

— Что у тебя?

Жаворонок склоняется в лёгком поклоне, соблюдая строгость придворного этикета, и отвечает ровным голосом:

— Аве, Цезарь! Понтифики скрылись. Мы расчистили завал обрушенного подземного коридора, через который они покинули Капитолий. Проход ведёт к зданию на окраине, но оно оказалось пустым.

Цезарь хмурится, нетерпеливо постукивая пальцами по столу. Легат, заметив его раздражение, быстро добавляет:

— Мы продолжаем поиски, Августейший.

Цезарь фыркает, его голос звучит с нотками недовольства:

— Ну хотя бы понтифики не достались мальчишке… А что люди Филинова? Они покинули Капитолий?

Легат слегка пожимает плечами и отвечает:

— «Покинули» — это ещё мягко сказано, Августейший. Они словно испарились, будто их там и не было.

Цезарь раздражённо вздыхает, проведя рукой по лицу:

— Что это за безобразие? Русские и их тавры появляются и исчезают в самом центре Рима! Неужели в Капитолии открылся какой-то иномирский портал?

— Мы разберёмся, Августейший, — поспешно отвечает Жаворонков, стараясь выглядеть уверенным.

Цезарь сжимает в руке побитое яблоко и швыряет его в легата:

— Врёшь, и даже не краснеешь. Что ты мне втираешь? У тебя нет специалистов по этим порталам… — Цезарь хлопает рукой по столу: — Но в конце концов, если испарились — тем лучше. Капитолий теперь под нашим контролем.

Однако, не успокоившись до конца, он задерживает взгляд на бледном легате.

— Скажи, ведь Филинов не мог найти хранилища с артефактами?

Легат опускает голову:

— Исключено, Августейший. Только понтифики знают точное местонахождение этих хранилищ. Подземные лабиринты не позволят никому постороннему приблизиться. Помимо понтификов, еще, конечно, Юпитерский мог бы, но его нашли мёртвым возле его собственного дворца. Точнее, его тушу — разросшуюся и ужасную. Это зрелище…

Он осекается, заметив раздражение во взгляде Цезаря. Император нетерпеливо хватается за подлокотники кресла.

— Уверен ли ты, что Юпитерского убил не лично Филинов? — спрашивает Цезарь, нахмурив брови. — Русский ведь телепат, возможно, ему не составило бы труда «прочитать» жреца.

Легат покачивает головой, стараясь говорить чётко и спокойно:

— Нет, Августейший, это маловероятно. В момент ликвидации Юпитерского Филинов находился под надзором наших людей и был с Жаворонками. Мы бы заметили, если бы он воспользовался телепатией. А даже если бы он каким-то образом «прочитал» Юпитерского, прошло всего полчаса с момента его смерти до исчезновения людей Филинова.

Легат слегка поднимает голову и внимательно смотрит на Цезаря:

— Им просто не хватило бы времени даже добраться до хранилищ, не говоря уже о том, чтобы вынести артефакты и золото.

Цезарь некоторое время молчит, обдумывая услышанное, затем кивает, выражение его лица меняется — в нём появляется удовлетворение:

— В итоге получаем, что Капитолий снова наш. Рано или поздно мы найдем артефакты жрецов.

— Именно так, мой Император.

— Это хорошо. Очень хорошо. — Настроение Цезаря улучшается. Он кивает гетере, лениво добавляя: — Сыграй что-нибудь нежное.

Девушка вновь касается струн, и тихие, мелодичные звуки заполняют комнату. Цезарь закрывает глаза, погружаясь в свои мысли и почти наслаждаясь моментом:

— Значит, хранилища остались в сохранности, Капитолий под моим контролем, Юпитерский мёртв… В итоге всё сложилось даже лучше, чем я мог рассчитывать.