Гвардейцы уходят. Я продолжаю пить чай в одиночестве, наслаждаясь редким моментом тишины, когда телефон внезапно разрывает её своим звонком. На экране высвечивается имя Маши Морозовой. Я отвечаю, включив громкую связь.

— Даня, привет, — слышится её взволнованный голос. — Папа там у вас долго ещё будет? Не знаешь? Он мне что-то не отвечает.

Я слегка улыбаясь:

— Скорее всего, он глубоко погружён в изучение альвийского этикета. Слишком занят, чтобы вспомнить о телефоне. А что случилось?

— Тут граф Берзкий заходил, — вздыхает она. — Лучше бы с ним папа поговорил. Мне с ним неприятно разговаривать…

Я киваю, хотя она этого не видит, и успокаиваю:

— Хорошо, передам ему, чтобы перезвонил тебе.

— Спасибо, Даня, — вздыхает Маша, на этот раз с облегчением.

— Не за что. — Мне бы хотелось утешить Машу, но некрасиво просто так лезть в дела Морозовых, и я без понятия что это за Берзкий.

Откладываю телефон на стол и делаю ещё глоток чая. Морозов, правда, увлекся что-то. Кому-то придётся вылезти из своего этикетного оазиса ради реальности.

Решаю проведать Ненею. Как только захожу в зал, вижу знакомую фигуру. Возле саркофага принцессы сидит Юрий Михайлович, с серьёзным видом углубившийся в чтение какой-то внушительной книги. Альвийский этикет, конечно, дело важное, но он явно перебарщивает. Его уже и Лакомка в покое оставила, наигравшись, да и в целом перейдя на тему пеленок и горшочков, а князь и сам рад мучиться.

— Юрий Михайлович, вы домой-то возвращаться собираетесь? — начинаю я с лёгкой улыбкой. — Не то чтобы я против, ваше присутствие нас нисколько не стесняет, но Маша звонила, уточняла.

Морозов отрывает взгляд от страниц, морщит лоб, словно взвешивая каждое слово, а затем спокойно отвечает:

— Дома всё под контролем. Вассалы со всеми делами справятся.

Я хмыкаю:

— Может, и так, но к вам домой граф Берзкий заходил. Маша, кажется, из-за этого немного нервничала.

Морозов складывает книгу с каменным лицом, но по едва заметному движению его бровей видно — тема графа его заинтересовала. Князь переспрашивает:

— Берзкий? Опять за своё? Свататься к Маше собрался? — Он откладывает книгу, постукивая пальцем по обложке, и добавляет с лёгкой усмешкой: — Знаешь, Данила, этот вопрос мы вполне можем решить вместе. Пусть приезжает сюда, в Невинск. Я ему всё подробно объясню, если, конечно, ты не возражаешь против такого визита.

Мм, вот значит, что за повод. Ну, Берзкий, ничоси ты дерзкий.

— Не против. Пусть приезжает.

Морозов довольно кивает, взгляд его становится лукавым:

— Ну, вот и отлично. Я всё понимаю, у тебя там свадьба на носу с крошкой Горнорудовой. Но, Данила, не расслабляйся. Не пропускай следующие куски. Видишь, уже граф Берзкий появляется со своими вздохами и очередным сватовством.

— Я бы не назвал Машу «куском», Юрий Михайлович.

Он хмыкает, отмахиваясь рукой:

— Да я так, образно. Но ты молодец, что поправил. А то я бы взял тебя на заметку. — Он смеётся, причём не сразу понятно, шутит или на полном серьёзе.

У Кати всё то же самое. Графы, бароны — кто только не спешит прислать свои предложения с печатями и гербами. Традиции дворянства — настоящая головная боль для старших родственников. Хотя на самом деле я младше Кати, но не суть. Главное, что наша почта завалена до отказа, и приходится разгребать всю эту вороху любовных заявлений, переполненных цветистыми оборотами.

Наконец приступаю к тому, ради чего, собственно, пришёл: осмотр принцессы. Ненея идёт на поправку, и это радует. Альвийский организм действительно уникален.