Не я один подмечаю изменение ее настроения.

— Ой, а чего ты такая грустная, Маш? — спохватывается Настя. — И почему гостей не встречаешь, Маш?

— Явился? — обеспокоенно спрашивает Лиля.

— Ага, — буркает Мария. — И не один.

Все мы дружно оборачиваемся ко входу. Компания не сдерживается от вздохов удивления.

— Охренеть! — совсем не по этикету вскрикивает Урусов, за что на него цыкает Настя — явно на автомате. Потому что глаза ее прикипели к новому гостю, как и у всех в зале.

— И чего он этим хочет добиться⁈- фыркает Демидов. — Это же какое-то скотство!

По паркету вальяжной походкой ходит широкоплечий парень. На губах его играет своеобразная хозяйская ухмылка. А за ним семенит стройная мулатка в черном платье. Кожа у девушки темная, губы по-негритянски припухлые. И всё бы ничего, но у африканки на шее надет черный ошейник, с которого свисает короткая серебристая цепочка поводка. Поводок явно декоративный, но сам факт впечатляет.

Мда. Что сказать? Я в шоке от высшего света. Извращенцы какие-то. Ну, по крайней мере, один.

— А кто это? — спрашиваю ребят.

Но парень, косплеющий рабовладельца, сам подходит к нам. За благородным понуро семенит мулатка.

— Привет, друзья! Маша, ты как всегда обворожительна! — он пытается поцеловать княжну в щеку, но она отстраняется, что нисколько не расстраивает «рабовладельца». Он бросает недоуменный взгляд на меня. — Смотрю, в твоем круге общения появились новые лица. Представь-ка нас.

— Это Даниил Вещий, — Маша холодным тоном доводит до него. — Даня, перед тобой княжич Паскевич Дмитрий.

Блин, да сколько же вас, княжичей, всего? Кажется, их концентрация в этом зале зашкаливает, сейчас порвется пространственно-временной континуум, и из Аномалии полезут тучи зверей.

— Просто Вещий? — переспрашивает Паскевич. — Без титула?

— У простолюдинов нет титулов, Ваше сиятельство, — спокойно говорю.

— Простолюдин? Это что, шутка? — гневно вскидывает брови княжич, но увидев, что никто даже не улыбается, тут же разражается смехом. — Так ты серьезно! Ха-ха, Маша, ну удивила! Пригласить простонародье на вечер высшего дворянства! Это же надо такое придумать! С каких пор у тебя появилась любовь к эпатажным выходкам⁈

— На себя посмотри, Паскевич! — сдерживая эмоции, отвечая Мария. — Кто бы говорил об эпатажных выходках! — бросает она взгляд на понурую африканку. — Даня — такой же мой гость, как все остальные. Он — подданный царства и интересный собеседник. А ты так и не представил свою спутницу.

— Крия не спутница, больно много чести ей, а всего лишь моя игрушка, — лениво произносит княжич. — Купил ее в отпуске в Египте. У египтян до сих пор законно рабство, представляете? Крию с детства учили послушанию и раболепию, — он протягивает руку и ласково теребит волосы девушки. Мулатка стоит как статуя. — Мне кажется, наши цари поспешили, отменив крепостное право.

И улыбается, урод. Княжич гребаный. Да ты по-другому бы запел, если бы сам носил ошейник.