Я возвращаюсь к невесте, радостно улыбнувшейся нашему воссоединению. Компания собеседников обрастает друзьями Маши Морозовой, и дворянята осыпают мою персону вопросами. За последнее время, оказывается, моя популярность сильно выросла. Знакомые княжичи и молодые графы больше не смотрят на меня свысока.

— Данила, а багровый был огромный? — спрашивает Урусов Михаил.

— Как сказать. Голова Червя не больше этого зала, — спокойно отвечаю. — А туловище даже не с чем сравнить.

Глаза дворян загораются.

— А ракхасы, правда, дикари? — теперь очередь Демидова Павла.

— Я бы назвал это особенным менталитетом, — пожимаю плечами. — Элементы первобытной культуры, правда, присутствуют в их обществе. Например, они любят отрывать головы врагам.

— Что же тут первобытного? — искренне удивляется Настя, показав острые зубки, и ребята дружно смеются.

На этом веселом моменте подходит лакей Горнорудовой и просит пройти в кабинет баронессы. Что-то рано, еще ведь даже не конец вечера. Конечно, несильно хочется снова оставлять Лакомку одну, но даже если к ней снова сунется очередной телепат, я почувствую через кольцо.

В кабинете баронесса с улыбкой просит поведать ей о Богах Астрала. Я делюсь той информацией, что раздобыл. Мол, есть семь сильнейших Демонов, которых не столько породил Астрал, сколько, считается, эти твари сами создали Океан Душ вокруг себя. Все Высшие распределены по семи фракций и служат своему Богу. Так Бехема был вассалом Гакахи.

— Гакахи? — переспрашивает Жанна.

— Бог Ужаса и Анархии, — пожимаю плечами. — Гакаха.

— Понятно, — размышляет Жанна. — Звучное имя.

— Извините, но я не могу долго задерживаться, — встаю. — Сегодня на мою невесту напал один недоброжелатель, и завтра мне еще предстоит с ним разобраться.

— Да, Митович, — понимающе кивает баронесса, на что я приподнимаю правую бровь. — Спаситель, я должна признаться, что в провокации графа есть и моя вина.

Вот так новости.

— Поясните, — хмуро бросаю.

— Я сподвигла юного Митовича обратить внимание на твою невесту, — вздыхает Жанна. — Но я даже подумать не могла, что он накинется на бедную крошку. Максимум — пофлиртует, попытается одурманить чарами своего обаяния. Молодый Митович ведь, правда, симпатичный юноша, — новый вздох. — Но как оказалось, еще и тупой. Подумать только — ведь я хотела выдать за него замуж свою Настеньку. Бог уберег.

Я смотрю на эту коварную женщину. Какой Бог может о ней заботиться? Разве что только Гакаха.

— Зачем вы признались?

— Между учителем и учеником не должно быть секретов и подковерных игр, — воркует Жанна. — Я повела себя фривольно, но у меня и в мыслях не было обидеть твою девочку.

Даже не хочу гадать, притворяется или говорит искренне. С нее станется продумать свое поведение на десять ходов вперед. Если не на сотню.

— Что ж, с вашего позволения, — быстро киваю и отворачиваюсь к двери.

— Спаситель, но я же извинилась перед тобой, — раздается за спиной удивленный и чуть обиженный возглас.

Уже взявшись за ручку двери, спрашиваю:

— А, может, лучше вы лично извинитесь перед моей невестой?

Выпрямившись в кресле, Жанна хлопает глазами. Кажется, она не привыкла к такому обращению. Ну, добро пожаловать в столицу, детка. Здесь на полусогнутых перед тобой мало кто будет ходить.

— До скорого, Жанна Валерьевна, — не дождавшись ответа, я покидаю кабинет.

Ну всё, делать здесь больше нечего. Хватаю Лакомку и покидаю эту змеиную берлогу.

* * *

— Граф, есть разговор, — к Горалнову подходит Хоренов.