XIV

Ступая шагъ за шагомъ, компанія продолжала путь. Показалось зданіе въ родѣ нашихъ русскихъ гостиныхъ дворовъ съ галлереею магазиновъ. Они вошли на галлерею и пошли мимо магазиновъ съ самыми разнообразными товарами по части дамскихъ модъ, разныхъ бездѣлушекъ, сувенировъ изъ лакированнаго дерева въ видѣ баульчиковъ, бюваровъ, портсигаровъ, портмонэ съ надписями "Nice". Все это чередовалось съ кондитерскими, въ окнахъ которыхъ въ красивыхъ плетеныхъ корзиночкахъ были выставлены засахаренные фрукты, которыми такъ славится Ницца. На всѣхъ товарахъ красовались цифры цѣнъ. У Глафиры Семеновны и глаза разбѣжались.

— Боже, какъ все это дешево! — восклицала она. — Смотри, Николай Ивановичъ, прелестный баульчикъ изъ пальмоваго дерева и всего только три франка. А портмонэ, портмонэ… По полтора франка… Вѣдь это просто даромъ. Непремѣнно надо купить.

— Да на что тебѣ, душечка? Вѣдь ужъ ты въ Парижѣ много всякой дряни накупила, — отвѣчалъ тотъ.

— То въ Парижѣ, а это здѣсь. На что! Странный вопросъ… На память… Я хочу изъ каждаго города что-нибудь на память себѣ купить. Наконецъ, подарить кому-нибудь изъ родни или знакомыхъ. А то придутъ къ намъ въ Петербургѣ люди и нечѣмъ похвастать. Смотри, какой бюваръ изъ дерева и всего только пять франковъ. Вотъ, купи себѣ.

— Да на кой онъ мнѣ шутъ?

— Ну, все равно, я тебѣ куплю. Вѣдь у меня деньги выигрышныя, даромъ достались. И засахаренныхъ фруктовъ надо пару корзиночекъ купить.

— Тоже на память?

— Пожалуйста не острите! — вскинулась на мужа Глафира Семеновна. — Вы знаете, что я этого не терплю. Я не дура, чтобы не понимать, что засахаренные фрукты на память не покупаютъ, но я все-таки хочу корзинку привезти домой, чтобы показать, какъ здѣсь засахариваютъ. Вѣдь цѣлый ананасъ засахаренъ, цѣлый апельсинъ, лимонъ.

И она стала заходить въ магазины покупать всякую ненужную дрянь.

— Больше тридцати двухъ рублей на наши деньги на сваяхъ выиграла, такъ смѣло могу половину истратить, — бормотала она.

— Да вѣдь въ Монте-Карло поѣдешь въ рулетку играть, такъ поберегла-бы деньги-то, — сказалъ Николай Ивановичъ.

— А въ Монте-Карло я еще выиграю. Я ужъ вижу, что моя счастливая звѣзда пришла.

— Не хвались ѣдучи на рать…

— Нѣтъ, нѣтъ, я ужъ знаю свою натуру. Мнѣ ужъ повезетъ, такъ повезетъ. Помнишь, на святкахъ въ Петербургѣ? На второй день Рождества у Парфена Михайлыча на вечеринкѣ я четырнадцать рублей въ стуколку выиграла и всѣ святки выигрывала. И въ Монте-Карло ежели выиграю — половину выигрыша на покупки, такъ ты и знай. А то вдругъ восемьдесятъ франковъ выиграть и жаться!

— И вовсе ты восьмидесяти франковъ не выиграла, потому что я двадцать четыре франка проигралъ.

— А это ужъ въ составъ не входитъ. Вы сами по себѣ, а я сама по себѣ. Иванъ Кондратьичъ, да купите вы что нибудь вашей женѣ на память, обратилась Глафира Семеновна къ Конурину.

— А ну ее! Не стоитъ она этого! махнулъ тотъ рукой.

— За что-же это такъ? Чѣмъ-же она это передъ вами провинилась? То вдругъ все вспоминали съ любовью, а теперь вдругъ…

— А зачѣмъ она не удержала меня въ Петербургѣ. Да наконецъ по вашему-же наущенію купилъ я ей въ Парижѣ кружевную косынку за два золотыхъ.

— То въ Парижѣ, а это въ Ниццѣ. Вотъ ей баульчикъ хорошенькій. Всего только четыре франка… Вынимайте деньги.

Вскорѣ Николай Ивановичъ оказался нагруженнымъ покупками. Вдругъ Глафира Семеновна воскликнула, указывая на вывѣску:

— Батюшки! Restaurant russe! Русскій ресторанъ!

— Да неужели? — удивленно откликнулся Конуринъ.