— Можно узнать, — осторожно спросил Дебрен, — почему тебя это интересует?

— Ну… скучно мне, — не слишком убедительно соврал Збрхл. — И из-за этой скуки мне как-то подумалось…

— Понимаю. Хм-м-м… Признаться, я не слышал, чтобы эту проблему кто-нибудь пытался разрешить профессиональными методами. Видимо, мало кого скука так глубоко заела. Но ведь и грифонов в мире немного. Редко случается, чтобы они кого-нибудь в трактире осаждали. А если и осаждали, так им еще надо на такого храбреца напасть, который вместо того, чтобы со страха штаны обмочить…

— Да уж не смеешься ли ты надо мной, Дебрен?

— Только от скуки, — осклабился магун. — А по правде-то, для того, чтобы сон отогнать. Чувствую, что как только перестану болтать, то крепче Гензы усну. Ты понятия не имеешь, как утомляет колдовство. Головной боли избежать удается, но со сном не поборешься. Помню, однажды…

— Мы о трех разах говорили. Я не тороплю. — Ротмистр осмотрелся, проверил, не возвращаются ли женщины, — Но если ты соизволишь ответить, пока мы здесь одни…

— Пока мы одни, — повторил Дебрен, — ты мог бы объяснить, что тебя действительно интересует… — Он не дал Збрхлу времени задуматься. — Спорим, ты о грифоне спрашиваешь. Первый раз мы столкнулись с ним на мосту, второй — когда я в мойню шел, а в третий — когда мы с Лендой возвращались. Так ты, вероятно, задумываешься, не исчерпали ли мы запас везения.

— Мы? — Скрытое под щетиной лицо скривила с трудом поддающаяся определению гримаса. Несмотря ни на что, Дебрен мог бы попытаться ее понять, но внезапно у них кончилось время. Дверь приоткрылась, свет факела заплясал по золоту и синеве.

— Именно мы, — он послал улыбку над плечом Збрхла, — потому что у тебя на счету один бой и какие-то обрывки. Так что тебе волноваться нечего. Даже если бы «четверка» означала перемены. В чем я, честно говоря, сомневаюсь. И без магии, по простому мужицкому разумению, скорее какое-нибудь правило в четвертый и последующие разы подтвердится, нежели вдруг возьмет да изменится.

— О чем вы? — заинтересовалась Петунка.

Она старалась казаться беззаботной, но явно перебрала — не обманула даже простодушного Йежина. И он присоединился к компании угрюмцев, вглядывавшихся в женские лица. Правда, все трое быстро перевели взгляд на Ленду, которая, нисколько не притворяясь, бледная и расстроенная, тяжело опустилась на лавку.

— Я говорю, что из нас троих у Збрхла меньше всего поводов для опасений, — пояснил Дебрен. — Конечно, если верить народным приметам. — Он немного переждал, а потом уже другим тоном спросил: — Ну и… и что?

Петунка, пожав плечами, указала глазами на девушку. Она пыталась улыбаться и дальше, но понемногу сдавала позиции. Ленда сидела, опустив голову, утратив все признаки женской грации, которой сих пор ее не могли лишить ни мужские штаны, ни раны, ни вывихи.

— Художественный вымысел? — скорее отметил, нежели спросил Збрхл. — Так я и знал. Мир реален, если забыть о второразрядных фокусах чародеев. Что, Дебрен? Вся эта болтовня о картинках, троицах… — Он не договорил, заменив вывод плевком. — Сваляла дурака, коза?

Ленда медленно подняла голову. Теперь она смотрела на Збрхла странным отсутствующим взглядом, от которого у Дебрена мурашки побежали по коже.