Никогда раньше Дебрен не слышал боевого клича грифона. И если не рухнул от изумления в снег, то лишь потому, что белый наконец малость поумнел, отбросил кол и обеими руками схватил его за горло.

Потемнело от четырехсаженных крыльев. И других — поменьше, черных, гораздо более быстрых. Сверкнуло золото волос. Все трое выскочили с разных сторон и встретились у ступеней крыльца. Петунка хватанула грифона метлой прямо по темечку, грифон отскочил, задел за стойку, надломил ее, и крыша колодца лишилась еще нескольких досок. Нетопырь ударил трактирщицу по затылку, повалил на колени, взмыл свечой в черное небо.

— Пошел прочь! — рявкнула Петунка, изумленная не на шутку, но, пожалуй, еще больше взбешенная. — Предатели!! Яйцелизы!! Гореть вам в аду!!

Йежин побежал к коню. Конь, оказавшийся почти в пределах досягаемости грифоновых крыльев, заржал и встал на дыбы. Однако привязали его крепко, а поручни крыльца выдержали. Конь поскользнулся, упал на колени. Збрхл подхватил щит-крышку, но не успел сориентироваться — стрела зазвенела по панцирю, заискрила.

— Баб не трогать! — кричал на бегу усатый командир нападающих. — Бей других!!

Белый рванулся влево, потом тут же вправо. Он был слишком тяжел, чтобы Дебрен смог удержать равновесие. Оба они упали. К счастью, в неглубокий снег. Магун, то и дело дубасивший кудабейкой по покрытой капюшоном голове душителя, удивительно хорошо видел большую часть поля брани.

С ударами было похуже: под капюшоном у дылды была меховая шапка, уменьшающая силу ударов.

Пискляк зарычал. Сложив крылья и сделавшись внезапно поджарым и ловким, как его кошачьи предки, он прыгнул в сторону Йежина. И снова получил по морде метлой. Взвыл, сбился с ритма, а Петунка намочила свое оружие какой-то ядовитой гадостью, содержащей щелок. Ослепший урод прыгнул на трактирщика, но Йежин, работая алебардой, как цепом, слишком долго размахивался, и удар прошел мимо цели. Зефо промахнулся, послав стрелу над самым ухом одного из бегущих спутников (который свалился от изумления) и над ухом Збрхла — который, кажется, вообще ее не заметил. Ротмистр подскочил сбоку, размахнулся бердышом — и упал.

Зато дурень попал. В заднюю часть его левого бедра.

— Пошел прочь!!!

Что-то загрохотало по окружающему двор частоколу. Только тогда Дебрен узнал голос Ленды. Кажется, она пыталась форсировать ограждение.

Он понимал, что она не успеет. И его это почти радовало. Потому что они проигрывали — теперь это было уже очевидно.

Оба лучника сосредоточили обстрел на ротмистре. Он упал на неудачном месте, и прежде, чем поднялся на ноги, в него успели послать четыре стрелы. Попали две. Одну задержал щит. Вторую бригантина, но не совсем. В движении руки, вырывающей и отбрасывающей стрелу, было очень много боли, бессильной злости. Наконечник, кажется, вошел неглубоко, но под панцирь, несомненно, проник.

Грифон, как бы встревоженный криком из-за частокола, споткнулся о собственную лапу, потом остановился. По-кошачьи выгнул хвост кверху, фыркнул, погрузился клювастой мордой в сугроб. Он стоял в одном шаге от дрожащего от страха коня, протирал обожженные глаза лапой, погруженной в снег, и ничего не делал.

У Дебрена мелькнула мысль, что в этом уже не было нужды. Бой разыгрывался успешно для маленькой, но все равно превышающей их по численности армии грифона.

Трое нападающих были уже близко. Стоящий на коленях Збрхл пытался достать флангового бердышом, но вооруженный вилами парень ловко перепрыгнул через острие и помчался дальше. Второго флангового, размахивающего топором, Петунка ткнула концом метлы в живот. Усатый командир, отразив сулицей удар алебарды Йежина, отпрыгнул. Йежин парировал удар вилами и тоже отступил. Збрхл, ворча, оттолкнулся древком от земли, встал на обе ноги, покачнулся. Следующая стрела пронеслась рядом с его локтем.