В коридоре послышался звонкий перестук каблучков и замер возле открытой двери. Они оглянулись и заметили молоденькую служанку, которая нерешительно замерла в дверях. Девушка была явно смущена. Она переминалась с ноги на ногу под пристальным взглядом двух пар глаз и, похоже, сама не знала, то ли убежать, то ли осмелиться войти.

Ленора приветливо кивнула, искренне благодарная за то, что их прервали.

Служаночка робко вошла в комнату, кидая на них по очереди боязливые взгляды. Ее пышные черные волосы, ярко-голубые глаза и нежная кожа цвета сливок, в эту минуту покрывшаяся нежным румянцем, удивительно гармонировали друг с другом. Казалось, очаровательная девушка даже не подозревала об этом и нервно теребила кружевную наколку. Несколько длинных локонов упрямо выбивались наружу и кокетливо обрамляли точеное личико. На ней был ослепительно-белый, туго накрахмаленный передник, но, как ни странно, он совершенно не вязался с темно-синим платьем и придавал этому юному созданию какой-то неряшливый вид.

— Прошу прощения, мэм, — извинилась она, неловко приседая. — Я Мэри, горничная. Меган послала меня спросить, не хотите ли принять ванну?

Ленора метнула украдкой взгляд в сторону Малькольма — тот задумчиво поскреб подбородок. Взгляд его остановился на смущенном лице девушки, но, странное дело, он казался погруженным в свои мысли, все еще потрясенным тем, что услышал от Леноры. Возможно, он решил, что у нее до сих пор не все в порядке с головой. Только бы это заставило его держаться от нее подальше, ни о чем другом она не смела и мечтать. Ленора устала и умирала от желания выкупаться, но заставила себя промолчать, опасаясь говорить об этом, пока Малькольм был еще в комнате.

Наконец тот почувствовал, что они обе выжидающе смотрят на него, и галантно улыбнулся, глядя прямо в изумрудные глаза Леноры.

— Прости меня, дорогая. Увы, пора уезжать, в городе у меня полно дел, — Встав, он осторожно взял ее руку и чуть коснулся поцелуем кончиков пальцев. — Так, значит, до вечера.

Ленора грациозно склонила голову, испытывая неимоверное облегчение оттого, что он уходит. Оставалось только надеяться, что ей в конце концов удастся убедить его поселиться отдельно.

Ни разу с тех пор, как она впервые опустилась в горячую ванну в Белль Шене, Ленора еще не испытывала такой потребности вытянуться в воде и смыть с себя всю усталость последних часов и боль в мышцах. Переезд из Натчеза стал для нее тяжелым испытанием. Она была уверена, что колеса экипажа находили каждый ухаб, каждую рытвину на дороге и так и норовили попасть туда. И сейчас ей казалось, что все тело у нее покрыто ссадинами и ушибами. Со вздохом облегчения она погрузилась в горячую воду, с наслаждением закрыла глаза и принялась мечтать. Однако, казалось, мысли ее могли стремиться только в определенном направлении. Перед ее мысленным взором почти сразу же встало воспоминание о том, как Эштон заходил в ванну, когда она купалась, как потом, не в силах сдержать горевшее в нем желание, срывал с себя мокрую одежду и прижимал ее к своему обнаженному, мускулистому телу. Конечно, она понимала, что подобные воспоминания не доведут ее до добра, но разве можно выкинуть из головы то, что так дорого? Если бы не они, она давно бы уже погрузилась в пучину отчаяния.

Пока она наслаждалась, в ее голове одно за другим мелькали какие-то неясные образы, тоже связанные с купанием. Почему-то она была совершенно уверена, что час был поздний, она провела в дороге много часов и собиралась лечь спать …

Ей казалось, что она ощупью пробирается в темноте, нащупывая разлетевшиеся осколки собственной жизни. Ленора вдруг как бы увидела себя со стороны — на ней ночная сорочка, поверх она накинула на плечи пеньюар.