— Я это знаю, — приятно улыбаясь, кивнул Эштон. От такой неожиданности старик немного опешил.

Немного помешкав, он вновь ринулся в атаку.

— Так вот что я вам скажу, сэр — вы не джентльмен! — Старик возмущенно ткнул пальцем в Эштона. — Вы только посмотрите на себя! Ведь на вас же почти ничего нет! А вы расхаживаете тут перед моей дочерью!

— Но ведь она замужем, — с терпеливой улыбкой отозвался Эштон.

— Но не за вами, — взвизгнул Роберт, воспользовавшись его словами, как предлогом. — И каких еще доказательств вам от нас нужно?

— От вас или Малькольма — никаких, — отрезал Эштон и двинулся дальше, на ходу вытирая полотенцем мокрые волосы. Он шагал широко, и было очень забавно наблюдать, как старик, стараясь не отставать, чуть ли не бежал за ним вдогонку. Несмотря на то, что они уже были чуть ли не в двух шагах от шатра, к тому моменту, как они вошли, лицо Роберта побагровело до синевы. Он не нашел в себе сил отказаться, когда Эштон любезно предложил ему прохладительного. С облегчением сбросив пиджак, он ослабил галстук и, рухнув в кресло, принялся с благодарностью потягивать ледяной напиток. Хозяин, извинившись, вышел, а Роберт с любопытством осмотрелся по сторонам. Он быстро подметил сообразительность этого человека, который догадался разбить шатер прямо у подножия огромного, развесистого дерева. Благодаря этому даже в такую жару, как сейчас, внутри царила блаженная прохлада. Удивляясь про себя предусмотрительности молодого человека, он успел выпить почти весь стакан. И тут, наконец, вернулся Эштон. На этот раз он был полностью одет.

— А вы здесь неплохо устроились, — пробурчал Сомертон, обводя рукой все вокруг. — Можно подумать, что заранее готовились к чему-то подобному.

Несколько удивленный такой неожиданной любезностью, Эштон уставился на старика. Гнев Сомертона постепенно куда-то исчез и он почти благодушно озирался по сторонам. Скорее всего, это было вызвано благотворным воздействием ледяного мятного жулепа. Поэтому Эштон с искренней готовностью подлил старику, стоило тому только открыть рот.

— И я когда-то был молодым, — продолжал Роберт. Немного помешкав, он одним глотком опорожнил бокал и протянул его Эштону. — В свое время я вскружил немало женских головок. Может быть, и не так сильно, как вы той бедняжке, что осталась там, — Он кивком указал на дом. — Она совсем одурела, а Малькольм, дурак, вбил себе в голову, что заставит ее вновь влюбиться в него.

— А она и в самом деле любила его? — В голосе Эштона слышалась чуть заметная ирония, но старик уже был навеселе и ничего не заметил.

— Малькольм говорит, что любила…до того, как потеряла память, — Роберт задумчиво потер подбородок. — Иногда я невольно думаю, чем это кончится. Она и в самом деле славная девочка. Немного вспыльчивая иногда, это да. Однажды даже попыталась за меня заступиться, когда Малькольм принялся скандалить, что я чересчур много выпил.

Эштон слабо улыбнулся, что-то вспомнив.

— Да, это на нее похоже.

— Верно. А я вот, представьте себе, сидел и молча слушал, как Малькольм поносил меня. Но потом моя девочка заставила его прикусить язык. — Роберт опять погладил подбородок и на некоторое время погрузился в задумчивое молчание. — Она заслуживает лучшего отца, чем имеет, — сказал он и покивал головой, словно подтверждая свои слова. — И, может быть…может быть, и лучшего мужа, чем Малькольм.

Брови Эштона удивленно взлетели вверх.