— Остановите ее! — завопил Малькольм, обращаясь к своим людям. — Задержите ее и лошадь тоже!

Ленора не понимала, что происходит, но она достаточно доверяла Эштону, чтобы послушаться, не мешкая ни минуты. Она заставила кобылу перейти на галоп и пролетела мимо одного из охранников, который мчался ей навстречу, размахивая над головой руками, будто хотел напугать лошадь. Благополучно миновав его, Ленора вдруг разозлилась и погнала лошадь прямо навстречу второму охраннику, который выскочил ей наперерез. Он ждал ее приближения, но заметив, что она скачет прямо на него, слегка попятился и замер, как вкопанный. Глаза его расширились, когда он, наконец, догадался, что леди и не подумает свернуть. Похоже, она затопчет его, не задумываясь, если он немедленно не уберется с дороги! Увидев прямо перед собой оскаленную морду разгоряченной лошади, тот стремительно отпрянул в сторону, едва не попав под копыта.

Он кубарем отлетел в сторону, набрав полный рот земли и исцарапавшись в кров. Перед входом в шатер приплясывал от возбуждения Хикори, он размахивал руками, подгоняя ее и Ленора неслась во весь опор, резко натянув поводья возле входа. Старый негр помог ей спешиться, потом подхватил поводья и повел кобылу внутрь. Ленора замешкалась, не зная, стоит ли идти за ним. Но в эту минуту у шатра остановился Эштон. Малькольм скакал за ним по пятам. Как только Эштон натянул поводья, тот резко наклонился и коротким ударом вышиб его из седла. Ленора вскрикнула и отскочила, а мужчины, сцепившись, покатились прямо к ее ногам. Малькольм оказался сверху и немедленно воспользовался тем, что был тяжелее своего противника. Он придавил Эштона к земле и обхватил его ногами. Задрав Эштону подбородок, он что было сил сдавил ему горло, а другой — вцепился в волосы и резко дернул назад, надеясь сломать тому шею.

— Малькольм, прекрати! — закричала Ленора и, схватив его за руку, попыталась оторвать его от Эштона. Зарычав от ярости, он отшвырнул ее в сторону с такой силой, что Ленора покатилась по полу. Однако этого оказалось достаточно, чтобы хватка его на мгновение ослабла, и Эштону удалось высвободить руку. Он нанес Малькольму сокрушительный удар в челюсть, заставив того рухнуть на землю. В ту же минуту он уже был на ногах. Шагнув к Малькольму, который успел привстать, Эштон согнул ногу в колене и что было сил двинул его в подбородок. Голова Малькольма резко мотнулась назад, но ярость его была так велика, что он, не думая о боли, ринулся вперед. Он еще не пришел в себя, но шагнул к Эштону и вцепился в него мертвой хваткой. Его чудовищные мускулы вздулись, каждую минуту он ожидал услышать, как хрустят ребра соперника. Он сжимал его в стальных объятиях, не обращая внимания на удары, которые градом сыпались ему на плечи. Эштон задыхался. Ему казалось, что жизнь уходит из него. Откинув голову назад, он что было сил вонзил оба пальца в глаза Малькольму. От нестерпимой боли тот взвыл, отпрянул в сторону и прижал обе ладони к лицу. Воспользовавшись этим, Эштон отбросил его назад и, подняв ногу, нанес резкий удар Малькольму по ребрам. Отлетев в сторону, тот тяжело осел на пол. Слезы застилали ему глаза. Первое, что он увидел, когда зрение вернулось к нему, было испуганное, печальное лицо жены, застывшей в дверях. За ней маячил Хикори, судя по его лицу, ему тоже было не по себе. За ним маячила злополучная кобыла, из-за которой собственно все и началось. И он рванулся к ней с одной-единственной мыслью — уничтожить проклятое животное, чтобы ничего подобного больше не повторилось. Заметив, как возле него блеснул металл, Малькольм резко протянул руку и схватил его. Он уже повернулся было, палец его лег на спусковой крючок, как вдруг еще один страшный удар сапогом пришелся ему по руке и пистолет с грохотом отлетел в сторону. Оглушительно прогремел выстрел. Что-то обожгло ему руку, и Малькольм, дико вопя от жгучей боли, завертелся на земле, зажимая рану, из которой ручьем хлынула кровь.