— Ну, наконец-то, а я уж думала, вы так никогда и не проснетесь! — Резкий голос Марелды нарушил тишину, заставив Лирин испуганно вздрогнуть. — Сразу видно, что вы, милочка, и понятия не имеете об упорядоченной жизни.

Лирин попыталась приподняться, уперевшись локтем в подушку, но комната тут же завертелась у нее перед глазами и она со вздохом прикрыла глаза. Прошло немного времени, и дурнота отступила. Лирин приоткрыла глаза.

— Прошу извинить, мадам, вы меня напугали.

Марелда ехидно усмехнулась.

— Да неужели?!

Злая ирония в ее голосе застала Лирин врасплох. Она тщетно ломала голову, но никак не могла вспомнить, были ли они знакомы прежде, и понятия не имело о том, чем вызвана подобная враждебность.

— Я Марелда Руссе. Мне хотелось бы знать, кто вы такая на самом деле и для чего явились в этот дом.

Лирин рассеянно потерла рукой лоб, тщетно пытаясь понять, что нужно от нее этой красавице с недобрым лицом.

— Мадам, боюсь, что разочарую вас. Я понятия не имею, кто я такая. Даже если бы от этого зависела моя жизнь, я и тогда бы не смогла вам сказать, как я здесь очутилась.

Ледяная улыбка исказила красивое лицо Марелды. Когда она вновь заговорила, в голосе ее зазвучала неприкрытая злоба.

— Послушайте, дорогуша, кто бы вы ни были, разрешите вас поздравить — ваш маленький спектакль удался на славу. Вы имели наглость уверить ослепленного горем человека, что вы — его якобы погибшая жена. А между тем всем известно, что на самом деле та утонула, и с тех пор минуло уж три года.

— Спектакль?! — Изумрудные глаза широко распахнулись, и Марелда увидела в них неприкрытое удивление. Лирин снова откинулась на подушки. — Увы, мадам, — вздохнула она, — если бы это на самом деле был спектакль! Тогда я бы с нетерпением ждала конца. А теперь я так страдаю, что сон — единственная моя возможность хоть ненадолго забыться!

— Да, да, конечно, и никому и в голову не придет нарушить ваш покой, чтобы задать кое-какие вопросы? — с издевкой добавила Марелда.

Эти необыкновенные глаза опять обратились к ней, но в этот раз Марелде показалось, что цвет их стал темнее, может быть, из-за того, что девушка нахмурилась.

— Неужели вы и в самом деле считаете, что мне пришло в голову сначала расцарапаться до неузнаваемости, а потом кинуться под колеса экипажа? Да это просто глупо!

— Бросьте, — отмахнулась Марелда. — Да я на своем веку повидала немало девиц, которые пошли бы и не на такое ради столь завидного приза, как ваш, — Она опустила глаза и с минуту любовалась своими холеными, сверкающими ноготками. — Хотя вы и жалуетесь на головную боль, похоже, она не очень-то вам мешает изобретать всякие небылицы, лишь бы добиться своего!

Лирин беспомощно покачала головой. Боль все росла, становилась почти нестерпимой, а она все ломала голову, уже почти отчаявшись подобрать ключ к разгадке этой странной тайны.

— Послушайте, я и в самом деле не имею ни малейшего понятия, почему вы меня так ненавидите. Конечно, я не могу поклясться, но что-то мне подсказывает, что мы никогда с вами прежде не встречались и, уж конечно, я не сделала вам ничего плохого.

Терпению Марелды наступил предел. При виде этого покрытого синяками и ссадинами, но тем не менее ослепительно прекрасного лица в душе ее всколыхнулась черная ненависть. Она поднялась с кресла и подошла к окну, стараясь взять себя в руки.

— Ничего плохого, вы так уверены? — В голосе ее явственно прозвучала едкая насмешка. — Если вы и в самом деле та, за которую себя выдаете …

Усталость навалилась на Лирин с такой силой, что она едва нашла в себе силы, чтобы чуть слышно пролепетать:

— Не я, а этот мужчина, Эштон, он утверждает, что это мое имя.