Ураган постепенно выдыхался. За окном ровно гудел ветер.

- Так, - сказал пилот. - У вас должны быть хорошие испытатели. Конструктору нелегко, если он никогда не летал на настоящих машинах.

- У нас нет испытателей. Генеральный Конструктор всегда сам испытывал свои машины. Он сам провел все испытания "Синей птицы". Сегодня... сегодня он тоже летал.

- Он погиб восемь дней назад, - медленно произнес пилот. - Он погиб, а мертвые не летают.

Врач отрицательно покачал головой. Нужно было многое объяснить; это угнетало его. Он взял лежащий на книге калейдоскоп и придвинул книгу к пилоту:

- Вот, посмотрите. Орел летел к Солнцу - и погиб. Погиб в полете... и не упал, а продолжал лететь.

Книга была открыта на других стихах, но пилот узнал автора и вспомнил эти строки:

Он умер, да! Но он не мог упасть,

Войдя в круги планетного движенья.

Бездонная внизу зияла пасть.

Но были слабы силы притяженья...

Пилот мягко сказал:

- Это поэзия.

- Да. Это поэзия, - машинально повторил врач.

У него дрожали руки, и в калейдоскопе жалобно звенели стекла. * * *

- Так, - медленно произнес пилот после продолжительного молчания. - Так. Но вы сами сказали, что Генеральный Конструктор никогда не поднимался на настоящих машинах. Автопилоты? Нет. Для испытаний новой машины, для полета сквозь ураган нужен человек. Нужны ум, смелость, воля, выдумка.

- Да, - сказал врач. - Машины могут делать то, что могут. Человек умеет делать и невозможное.

- Значит, автопилоты исключены. Генеральный Конструктор управлял кораблем с Земли. Только так. Но, если это обычное радиоуправление, нужна очень точная координация движений. Нужно уметь мгновенно перенести руку с одного рычага управления на другой, нужно... почти такое же здоровье, как и для полетов. Нет, это тоже исключено. Остается одна возможность - биоэлектронное управление на расстоянии. Так?

- Да, - коротко ответил врач.

- Хорошо, - продолжал пилот. Теперь он говорил увереннее, жестче. Значит, биоэлектроника. Человек сидит на Земле, у пульта управления, следит по приборам за полетом машины и мысленно передвигает рычаги управления. Аппаратура усиливает возникающие в мозгу и мышцах биотоки, рация передает сигналы на машину. Я видел такой полет. В ясную, безветренную погоду эта штука поднялась метров на сто и не спеша описала круг над площадкой. Потом приземлилась. Летающий диван...

Врач нетерпеливо перебил:

- "Синяя птица" - четвертая его машина. И все они испытывались только им. Это совсем иначе. Он сидел в кресле. И никакого пульта, никаких приборов. Вы понимаете - ничего! Он сидел с закрытыми глазами и мысленно представлял себе весь полет - от взлета до посадки. Он представлял себе - во всех деталях каждое движение пилота. Биотоки записывались. На пленке - две серии колебаний: одна - мысленные условия полета, вторая - мысленные действия человека. Потом эта запись служила программой для электронных автоматов на ракетоплане. Машина воспроизводила полет, мысленно совершенный человеком. Приборы регистрировали поведение корабля. Вносились изменения в конструкцию. И снова проводились испытания - в более сложных условиях. Человек представлял себе эти условия, мысленно переживал полет - и запись биотоков пополняла электронную память управляющих автоматов... Я знаю, что вы хотите сказать. Знаю! Да, могут быть непредвиденные обстоятельства. Но и машина имеет разные записи. Человек переживает полеты в самых различных условиях. Предусматривает все случаи, которые могут встретиться в реальном полете.

- Нельзя предусмотреть все, - возразил пилот. Он старался говорить спокойно. - Это - как калейдоскоп. Вы можете предусмотреть бесчисленные сочетания стеклышек?

- Я не могу, - твердо сказал врач, глядя на калейдоскоп. - Генеральный Конструктор... он мог. Он знал свои машины. Он начинал с простых полетов и постепенно переходил к более сложным.