Если мне что то в голову втемяшило – не успокоюсь, пока по полочкам не разложу. В стрессовых ситуациях эта мания усиливается. Меня обуревают вопросы, которые раньше мелькали только намеком. Вот и сейчас, мне бы подумать об Алекс – как эту бестолочь приструнить, а я вспоминаю о разговоре с Петровичем о поиске ГБ и не мешкая иду в атаку.

– Вы говорили, что Вернер выдал параметры нужного для Алекс главы охранки. Какие конкретно?

Куратор срывается и орет:

– Нашел, когда спрашивать! Дался тебе этот Вернер! Что ты на нем зациклился? Ну выбрал тебя, и что? Сейчас это не важно!

– Все важно! Я должен знать, кого конкретно он хотел заполучить!

Нельзя мне думать о своих косяках. Иначе мозг уйдет в перезагрузку, а мне нужно быть на пределе концентрации, поэтому хочу отвлечься.

Куратор напрягает память, но с моей манерой вождения мыслительный процесс несовместим. Через минуту он все же умудряется ответить:

– Говорил, что то про опыт работы с клиентами ранга управленца компании…

Делаю резкий поворот, Петрович бьется плечом об дверь. Машет ручищами, пытается хоть за что то ухватиться. Сжимает еще незажившую от перелома руку.

– Да уймись ты! Стелла не дура, не пойдет в атаку при свидетелях! Пересидит и разработает новый план.

– Не отвлекайтесь. Какие еще критерии?

– Ты такой же настырный, как твой отец! – Петрович крысится, но все же дает расклад. – Нужна была доминирующая личность с креативным подходом. Говорил что то про опыт работы с дамочками, пережившими травмирующие события. Я вспомнил про Рыжову из Питера. Она же тогда тебе всю кровь выпила. Еще Вернер выставил возрастной критерий, не хотел молодого.

Говорю, что под это описание подходит и коллега по отделу – Рыжову мы вместе разрабатывали. Но куратор приводит последний аргумент Вернера:

– Он хотел мастера перевоплощения, а Якушеву это никогда не давалось. Хоть он и обижается, но я всегда говорил, что в работе под прикрытием тебе равных нет.

Подъезжаем к торговому центру. За нами тормозит вторая машина – люди из отдела Бориса Сергеевича. Оцепили периметр. Сканируют цель.

На торговом центре висит вывеска «Улыбка радуги». Я сейчас этой козе с наклеенными волосенками устрою улыбку и радугу одновременно, огребет по полной, и куратор не поможет.

Выскакиваю из машины, несусь к центральному входу и вижу безмятежную картину: Гордеева идет с группой сопровождения. Компашка на расслабоне, лыбятся, по сторонам не смотрят. В руках спецов пакеты с провизией. Открой сейчас Стелла пальбу, эти клоуны даже не поймут, что с ними случилось. Ладно Алекс, она объект, но этих то гусей не за красивые глазки в конвой выбрали.

– Остынь, – придерживает меня куратор.

Одергиваю руку. Ярость на запредельном уровне.

– Не вмешивайтесь! Я сам с ней разберусь.

– Нет! –Петрович решительно преграждает мне путь. – Ты что, не понимаешь? Если бы она их не вывела, сейчас бы все штабелями лежали.

– Она знает правила. Я не раз скощуху ей делал. Если не проучить, так и будет мозги через сито сеять.

– Предоставь это мне. Поверь, так будет эффективнее.

Как бы мне с катушек не слететь. Я на грани.

К этому моменту гоп компания заметила нашу разборку. Алекс бросается ко мне и начинает причитать:

– Что случилось? Ты весь в крови! Ты ранен? – она обхватывает мое лицо ладонями, заглядывает в глаза, пытается в них что то прочесть – но я как камень.

Куратор объясняет, что произошло в квартире, Алекс прикрывает рот рукой, в глазах слезы. Мотает башкой без остановки.

– По какой причине не доложили о выезде?

Группа сопровождения наперебой объясняет, что вырубилась мобильная связь. Куратор их с ходу под арест.