– Алекс, если моя кандидатура тебя не устраивает – вперед! Кредитки у тебя есть. Паспорт на имя Гордеевой есть. Двигай к остановке или лови попутку. Короче, делай, что сочтешь нужным.

Как же хочется плюнуть ему в лицо и послать всех подальше.

– Чего молчишь? Язык в гландах запутался?

Он достает из багажника мою сумку, вынимает из кейса мой паспорт и торжественно вручает. Показывает в какой стороне остановка и не прощаясь садится в машину.

Стою как неприкаянная. Он что, такой выходкой думал меня испугать? Вот будет номер, если я реально уйду. Принять решение не успеваю: из машины выходит Ефим Петрович и пытается меня успокоить, но я встаю в позу и твердо заявляю:

– Я требую, чтобы он немедленно передо мной извинился за все случаи унижения, насилия, сквернословия, и не вздумайте рассказывать сказочку про мою подготовку.

– Алекс, все просто. Он выполняет то, что ему поручили. Если вы не согласны, то вольны поступать как заблагорассудится. Вы свободный человек. Контракты заключаются и расторгаются. Выбор за вами.

Представляю реакцию Эрхарда, когда он узнает, какая сцена разыгралась на выезде из Пензы. Ухмыляюсь и цежу сквозь зубы:

– Если вы его не замените, я выбираю одиночное плавание.

– Это ваше окончательное решение? – выказывая недоверие, Ефим Петрович склоняет голову на бок.

– Впервые я озвучила свое решение Икару еще в башне, если вы не в курсе.

– Алекс, я не сторонник подобных методов, но могу подтвердить уже сказанное: все стороны заинтересованы в скорейшем завершении дела. Вы прекрасно понимаете в какой находитесь опасности…

– Откуда? Я же не дружу с мозгами. Как он сказал? Враг интеллекта?

– Вы как дети, ей богу.

Договорить нам не дают. Рядом тормозит военный джип. Из машины выходит высокий мужчина в форме камуфляжной расцветки и громко спрашивает куратора, в чем заминка и почему я нахожусь без охраны на открытой местности.

Ефим Петрович разворачивается и идет ему навстречу. Опомниться не успеваю, как Икар заталкивает меня на заднее сиденье и садится рядом.

– Это люди Вернера.

Если он надеется меня испугать, то сильно ошибается. Только собираюсь сказать, что мне как раз в ту машину и надо, как он пулей убегает к куратору. Разговор длится уже без малого полчаса. Они кому то звонят, потом согласовывают между собой и опять звонят. Все кончается тем, что человек Эрхарда набирает чей то номер и включает громкую связь. То, что троица слышит, воспринимается как приказ и, похоже, решение всех устраивает.

В машину куратор и Икар возвращаются приободренные.

– Мы пришли к консенсусу, – гордо заявляет Ефим Петрович. – Закиров остается главой безопасности, а для тренингов Вернер выберет инструкторов.

Даже не знаю, как на это реагировать. Похоже, мое мнение никого не интересует, но возражать не буду. Если Эрхард сам выберет инструкторов, то по методике и специфике обучения будет понятно, к чему он меня готовит.

◊◊◊

День прошел в бесполезной суматохе, в первую очередь, из за Вернера. Он был на связи с группой сопровождения и во все вмешивался: то маршрут не тот, то состояние Алекс. Пришлось возвращаться в Пензу. Прием у мозговеда занял пару часов. Вернер инструктировал его по ходу сеанса, но сам со своей зазнобой словом не обмолвился. Понятное дело, он не в восторге от ее узколобости. Но она, по ходу, этого не понимает и злится из за его недоступности.

Когда технари из штаба получили компьютеры из липецкого офиса психологической помощи и доложили куратору какие фортели выделывала Алекс за моей спиной, у меня глаза на лоб вылезли. Я выскочил из шкуры Закирова и воспринимал все болезненно.