(Замечает тело отца.)

                 О, пусть погибнет гнусный этот мир,

                 И пламя страшного суда до срока

                 Смешает в хаос землю с небесами!

                 Пусть грозно грянет судная труба,

                 И все ничтожные земные звуки

                 Умолкнут! - Для того ль, отец любимый,

                 Провел ты юность в мире, чтоб, надев

                 Наряд сребристый умудренных лет,

                 Стяжав почет, достигнув дней покоя,

                 Пасть в битве яростной? Смотрю на это,

                 И каменеет сердце; будет камнем,

                 Пока я жив. Йорк старцев не щадит -

                 Не пощажу детей врагов, и будут

                 Мне слезы дев, как для огня - роса,

                 И красота, смягчавшая тиранов,

                 Для пламенного гнева будет маслом.

                 Отныне жалости не буду знать

                 И, повстречав дитя из дома Йорков,

                 Его в куски изрежу, как Медея

                 Изрезала Абсирта молодого.

                 Жестокостью себе стяжаю славу. -

                 Пойдем, обломок дома славных пэров.

                 Как некогда Эней Анхиза нес,

                 Так на плечах я понесу тебя.

                 Но только нес Эней живое бремя,

                 А скорбь моя всего тяжеле в мире.

                         (Уходит, унося тело отца.