|
Кларенс (тихо, Глостеру) Была она уловкою любовной. Король Эдуард (Глостеру и Кларенсу) Дивитесь вы, о чем наш разговор? Глостер Он не по вкусу ей: она грустна. Король Эдуард Вас поразит, что я ее сосватал? Кларенс Кому, король? Король Эдуард Да самому себе. Глостер То было бы десятидневным чудом. Кларенс Днем дольше, чем пристало длиться чуду. Глостер Зато уж чудо будет чрезвычайным. Король Эдуард Ну что ж, шутите, братья. Говорю вам: Я возвращаю ей владенья мужа. Входит дворянин. Дворянин Мой государь, захвачен враг ваш Генрих И, пленный, приведен к воротам замка. Король Эдуард Немедленно его отправить в Тауэр. - К поймавшему его пойдите, братья; Расспросим, как он захватил его. (К леди Грей.) Идем. - Почет ей окажите, лорды. Уходят все, кроме Глостера. Глостер Да, женщинам Эдвард почет окажет! О, если бы все силы, кровь и мозг Он истощил, чтоб не произошло Вовек от чресл его надежной ветви, Которая могла бы мне пресечь К златому дню желанную дорогу! Все ж между мною и желаньем сердца, - Коль даже сгинет линия прямая Распутного Эдварда, - встанет Кларенс, Иль Генрих с юным сыном Эдуардом: Они со всем потомством их незваным Займут места, пред тем как сяду я. И это сгубит замыслы мои! Что ж, должен только грезить я о власти, Как человек, стоящий на мысу, С тоскою смотрит на далекий берег, Куда хотелось бы ему ступить, - Мечтает он, чтоб шаг поспел за взором, Бранит он море, что препоной служит, И говорит: "Всю б вычерпал я воду, Чтобы свой путь по суше совершить", - Так я мечтаю о венце далеком, Так все браню, что на пути стоит, Так говорю: "Все сокрушу преграды" И льщу себя несбыточной надеждой. Взор слишком быстр, и сердце слишком дерзко: Руке и силе не поспеть за ними. Но если Ричард не получит царства, - Каких ему ждать радостей от мира? Найду ль блаженство я в объятьях женских И наряжусь ли в яркие одежды - Пленять красавиц взором и речами? О жалкая мечта! Ее достигнуть Трудней, чем двадцать обрести корон. Я в чреве матери любовью проклят: Чтоб мне не знать ее законов нежных, Она природу подкупила взяткой, И та свела, как прут сухой, мне руку,. И на спину мне взгромоздила гору, Где, надо мной глумясь, сидит уродство; И ноги сделала длины неравной; Всем членам придала несоразмерность: Стал я, как хаос иль как медвежонок, Что матерью своею не облизан И не воспринял образа ее. Таков ли я, чтобы меня любили? О, дикий бред - питать такую мысль! Но раз иной нет радости мне в мире, Как притеснять, повелевать, царить Над теми, кто красивее меня, - Пусть о венце мечта мне будет небом. Всю жизнь мне будет мир казаться адом, Пока над этим туловищем гадким Не увенчает голову корона. И все ж не знаю, как стяжать корону, Стоят меж мной и троном много жизней. Как заблудившийся в лесу терновом, Что рвет шипы и сам изорван ими, Путь ищет и сбивается с пути, Не зная, как пробиться на простор, Но вырваться отчаянно стремясь, - Так мучусь я, чтоб захватить корону; И я от этих лютых мук избавлюсь, Расчистив путь кровавым топором. Что ж, я могу с улыбкой убивать, Кричать: "Я рад!" - когда на сердце скорбь, И увлажнять слезой притворной щеки И принимать любое выраженье. Людей сгублю я больше, чем сирена, И больше их убью, чем василиск; Я стану речь держать, как мудрый Нестор, Обманывать хитрее, чем Улисс, И как Синон, возьму вторую Трою; Игрой цветов сравнюсь с хамелеоном; Быстрей Протея облики сменяя, В коварстве превзойду Макиавелли. |
