— Что ж, подождем, — Валентин забросил ногу на ногу и сцепил на колене пальцы. — Дело-то, собственно, вот в чем. Не знаю уж зачем, но в управление приехал Стрелецкий. Ребята передали мне по рации…

— Погоди, это какой же Стрелецкий? Тот самый, что ли?

— Ну, а какой же еще? Конечно, тот самый. Член-корр, корифей и тэдэ…

— Как же, как же. Мы, елки-палки, по его книгам, помню, к экзаменам готовились… Или возьми ты любой геологический отчет, так там в главе «История исследований» везде, буквально, Стрелецкий, Стрелецкий… Да-а, а я почему-то думал, что он уже того…

Валентин фыркнул:

— Эти старики покрепче нас с тобой! Исследовательскими институтами ворочают, монографии издают, по заграницам ездят. У них, брат, не наша закалка, это — динозавры!

— Вот и батя твой из таких же…

— Отец-то? Ну что ты, какой же из него динозавр. Он у меня тот самый скромный савраска, которого укатали крутые горки… Короче, сегодня вечером я обязательно должен увидеться со Стрелецким и задать ему два — только два! — вопроса.

— Всего лишь? Ты их лучше моему прорабу задай. Он тебе любой вопрос в момент растолкует. Ядреным народным языком… Стало быть, ты ради этого и вырядился?

— Ради этого, а что?

— Ничего. Мог бы и в энцефалитке заявиться — небось старик не осудил бы.

— Осудить-то не осудил бы, конечно, но… поскольку я предстану перед ним в качестве просителя, это может выглядеть попыткой сыграть на своем затрапезно-полевом обличье. Вот-де мы, скромные герои наших дней. Уродуемся, мол, как карлы за растрату. Цените и сочувствуйте. Все это, дорогой Петрович, пижонство есть и выпендреж.

Лиханов крякнул и поскреб затылок:

— Экий ты, буквально, щепетильный малый… Однако же… — он взглянул на часы, — пора и обедать. Пошли, а то жена, наверно, уже заждалась.

— Да, вот еще что, Петрович, — Валентин достал из рюкзака наган. — Спрячь-ка в свой сейф вот этот сучок.

— И то верно, — одобрил Лиханов и, открывая в очередной раз железный ящик, хохотнул: — А может, чтоб профессор был сговорчивее, заявишься к нему при оружии, а?

— Ну, к чему такой примитив, Петрович, — Валентин принял боксерскую стойку, стремительно сместился вправо, влево и сделал пару мощных выпадов. — У меня для него припасено иное оружие. Ядерное. Массового уничтожения.

На правах фактического хозяина поселка Лиханов мог бы обосноваться в одном из тех добротных пятистенных особняков, что еще оставались от времен довоенного расцвета прииска, однако занимал с семьей половину невзрачного двухквартирного дома. Но обстановка в квартире Лихановых поразила Валентина устоявшимся и солидным уютом. Такого количества ковров ему еще не приходилось у кого-либо встречать — они висели на всех стенах, кроме кухни, и лежали на полу. Среди них имелся даже один великолепный гобелен — африканский пейзаж со львами на переднем плане. Мебель была полированная, явно импортная. На накрытом уже столе холодно блистали хрустали и фарфоры. В углу бархатно мяукал радиокомбайн, наивысшего, надо полагать, класса. За раскрытой дверью в соседнюю комнату буржуйски лоснился черный бок пианино.

— Черт побери! — ошарашенно проговорил Валентин. — Таежные князья. Золотопромышленники!

Лиханов довольно потирал руки. Его жена, полноватая и очень милая женщина, которую Валентин лишь мельком видел в свои прошлые посещения Гирамдокана, была искренне рада гостю.

— Вы знаете, у нас так редко бывают новые люди, — доверительно сообщила она.