Он еще раз выстрелил, но уже не в воздух. Пуля попала в землю рядом с острым носом ботинка Якушева, превратив траву в крошево. Якушев побледнел, но не сдвинулся с места. И неожиданно поднял обе руки и швырнул пистолет на землю. Его охрана последовала его примеру.

– Если что, командир, у нас есть разрешение на это оружие, – произнес он спокойно. – И парня мы валить не желали, Андрей не врет. Хотя по башке надавали, но скорее воспитания ради.

– Он же, гад, как Сусанин, нас на болота повел. Думал, я местности не знаю. А я родом отсюда. Сразу понял его маневр. Хитрый у вас родственник, майор. Стволы на землю, – повернув голову к своей свите, скомандовал Хлебников.

Те подчинились безропотно.

– Собери оружие, Вика, – приказал Калинин, удерживая всех на мушке.

Она обошла его, быстро собрала оружие и вернулась, швырнув все к ногам Калинина. На Степку она даже не смотрела. Боялась своей реакции. Подзатыльник по его разбитой голове очень хотелось отвесить. И наорать еще. И потрясти как следует, и спросить: почему? Зачем? Как он мог?!

– А ты немного опоздал, майор. – Якушев глянул на часы. – Буквально на три минуты мы тебя опередили.

– Пробки, – хмуро отреагировал Калинин.

– Но хочу отметить, хлеб вы свой не зря жуете, – неожиданно и как бы нехотя похвалил он. – Мы с таким человеческим ресурсом, а вас всего двое. И к финишу пришли буквально одновременно.

– А вот черта с два! – воскликнул Сергей. – Мы его искали, вашу кодлу разрабатывали: тебя с командой, Хлебникова с братвой. Черта с два вы нас опередили. Мы!.. Мы вас сделали, Якушев!

– Принято, принято, начальник, – криво ухмыльнулся Якушев, поднимая руки. – И спутнице твоей непросто пришлось. Профессиональный долг поставила выше родственных связей. Не спустила дело на тормозах, не отмазала племянника. Респект, начальница!

– А теперь по очереди: что здесь происходит? – спросил Калинин, не опуская пистолета.

– Беседуем, – ответил за всех Якушев. – Вопросов много к этому юнцу скопилось.

– Ответил? – поинтересовалась у Якушева Вика.

– А как же, гражданин майор. Мы ведь любого разговорим. У нас аргументы иные. Не такие, как в полиции. С нами в глухую «несознанку» не сыграешь. У нас законы волчьи, сам знаешь. Можем и больно сделать. И говорим без адвоката.

– И что же сообщил вам Степан?

Она упорно не хотела с ним разговаривать. Он ее подвел. Он ее так подвел! Ей что теперь делать? С работы увольняться?

– Степан сообщил нам, что работал на Витю Апрелева. Машины ремонтировал. Вполне себе безобидное занятие, – с хищной ухмылкой проговорил Якушев.

– А еще ваш племяш рассказал нам, что, прежде чем отправить машину в ремонт, он ее вместе с Витей угонял, – вставил Хлебников, улыбаясь почти так же, как Якушев. – И в салоне Апрелева эти машины они разбирали, собирали, перекрашивали. И потом выставляли на продажу.

– Ух ты! – покрутил головой Калинин. – И где же они их толкали? На авторынке у Петрова?

– И там тоже, – ответил Якушев. – И все у них шло сладко и гладко, пока такую вот тачку, перекрашенную, с перебитыми номерами и стеклом с другой машины, они не продали мне. И вот тут-то у них все и началось.

– Что именно?

Вика с первых его слов записывала все на телефон. У нее тряслись руки, колени. Она задыхалась от гнева. И слова еле протискивались сквозь ее зубы. Но надо было работать, второй раз под протокол этих урок можно и не разговорить, да и не собрать так вместе.