|
Своими силами. – Во как? Красная Ворона покосился на Жужело, тот ответил взглядом твердым, как камень Героев. – Ну а что, – невозмутимо сказал Черствый, – коли у тебя руки чешутся на драку. А я потом сгружу твои обрубки на телегу и отошлю матушке со словами утешения: мол, он сам на это напросился. И любил тот чертов холм так, что захотел на нем и умереть. Рука Красной Вороны перехватывала рукоятку топора. – А? – Вот тебе и «а». Или же ты спускаешься подобру-поздорову со всеми, благословляя Керндена Зобатого за то, что он честно-благородно нас предупредил и отпустил без стрел в заднице. – Ну и ладно, – обиженно отворачиваясь, бросил Красная Ворона. Черствый шумно выдохнул. – Ох, молодежь нынче, – обратился он к Зобу. – Неужто и мы такими были? – Скорей всего, – пожал плечами Зоб. – Я что-то не припомню в себе такой кровожадности, как у них. Зоб вновь пожал плечами: – Такие времена. – Правда, правда, и еще раз правда. Ну что, костер вам оставить? Айда, ребята. Воинство Черствого, подгоняя на ходу амуницию, нестройной цепочкой двинулось к южному краю холма, растворяясь поодиночке среди камней. Прежде чем скрыться, племянник Черствого обернулся и показал напоследок Зобу непристойный жест. – Ничего, жулье, мы еще вернемся! – выкрикнул он, но тут дядя угостил его по бритой голове увесистой затрещиной. – Ай! За что? – А ты повежливей. – Так мы ж на войне или где? Черствый отвесил еще один подзатыльник, от которого племянник только крякнул. – Погруби мне еще, засранец. Зоб невозмутимо выслушал брань юнца – с таким же успехом можно обижаться на порыв ветра – и, сглотнув кислую слюну, вынул пальцы из-за пояса. Ладони мелко подрагивали; пришлось потереть их друг о дружку, якобы от холода. Дело было сделано, и все вокруг шевелились и дышали, так что все обошлось, как, собственно, и надеялись. Весельчак Йон по своему обыкновению был недоволен. Мрачный, как туча, он подошел и плюнул в огонь. – А ведь может настать время, и мы пожалеем, что не накромсали этих ребят ломтями. – Совесть мне тяготило бы не это, а как раз обратное. С другого бока у Зоба йоновским подпевалой всплыл Брек. – Совесть воину только в тягость. |
