Неожиданно раздались мощный хлопок, треск дерева и жалобный музыкальный всхлип, как будто взорвался ящик со струнами.

На Триумфа внезапно рухнули три сотни фунтов мертвого груза.

Он с трудом выбрался из-под тела О'Бау, которое поверженным титаном растянулось на ступенях. Над ним стояли Долл с совершенно безумным лицом пепельного цвета и ваш покорный слуга Уилм Бивер с останками «Тэвисток Лютнекастера» в руках.

— Мне пришлось, — промямлил я, пожимая плечами и по-прежнему не отпуская обломков инструмента.

Не находя слов, Долл подняла Триумфа на ноги и прижала к себе.

— Надеюсь, ты был к ней не слишком привязан, — добавил я, кладя разбитую вдрызг лютню покоиться на лежащей лицом вниз туше О'Бау.

— К жизни я привязан сильнее, — сумел выдавить из себя Руперт, крепко обнимая актрису.

Он взглянул на свои руки и, не отпуская Долл, быстро пересчитал пальцы. Все десять оказались на месте. Камень в печатке свободно болтался на маленьких шарнирах.

— Вот те раз! — протянул Руперт. — Он проглотил мышьяк.

Я с недоверием уставился на кольцо:

— Значит, я ничего не сделал… в смысле, лютней… Я имею в виду… Ты не… ну что вот так…

— Спасибо. Несомненно, ты оказал неоценимую помощь своим вмешательством.

Я с довольным видом посмотрел на обнимающуюся парочку, а потом на моем лице отразилось отчасти понимание, а отчасти замешательство.

— Она назвала тебя Рупертом.

— Когда? — спросил Триумф через плечо Долл.

— Ну, еще до того. В смысле… — добавил я. — Но это значит… — прервал я сам себя. — Ну точно… — заикаясь, промолвил я и замолк, уставившись на Руперта и Долл, пока те наконец не оторвались друг от друга и не перевели взгляды на меня. — Ты же сэр Руперт Триумф, так? — Охотничий инстинкт журналиста зажегся в моих до того сонных глазах.

— Да, — честно признался он.

ВОСЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА

Суббота распускалась.

В это особенное утро не слышалось обычных для завтрака лондонца замечаний вроде: «В этом чае как будто посуду помыли», «Где мой бекон?» и «Еще несколько минут». Вместо них над кухонными столами витали странные фразы наподобие: «Это древковая часть или вольная?», «Ты видел мои новенькие рюши?» и «Убери свечу от треклятых огненных колес!».

То была Суббота Коронации, и город готовился Чертовски Здорово Провести Время, что было замечательно, если, конечно, в ваше понимание Чертовски Здорового Времяпрепровождения входят флаги, патриотические песни и потенциально смертельная комбинация фейерверков и алкоголя.

Утро излилось на Лондон, здоровое и основательное. Кроме упрямых индивидуумов, которые все еще были решительно настроены с толком закончить пятницу (большинство из них расположилось в «Верховой Кобыле»), город поднялся с постели и деловито оседлал субботу, которая обещала стать Веселым Событием (да, непременно с прописных «В» и «С»!).

Уже на рассвете городские улицы принялись исторгать из себя штандарты: яркие, хлопающие на ветру трехцветные штандарты, которые, по-видимому, появились из каждого тенистого угла так, как фокусники вытаскивают носовые платки из ртов, ушей и подмышек удивленных добровольцев, ведь еще секунду назад в означенных местах ничего не было. Столица неожиданно принарядилась в целые мили ткани, о существовании которой даже не подозревала, и могла лишь поаплодировать столь изящному трюку с искренним изумлением на лице.