Я зажмурился. Он прав. Бессмысленно искать Федру в Багдаде. Зато Джулия, похоже, обладала даром ясновидящей: я как раз о Багдаде и подумал, как ни смешно.

Найджел покрутил кончик усов.

— Возможно, я в своей жизни посмотрел слишком много шпионских боевиков, но… Эван, дружище, напомни-ка мне еще разок текст ее письма!

Я процитировал ему последнее письмо Федры слово с слово.

— Так я и думал. Знаешь, что я тебе скажу… Тут, по-моему, попахивает секретной операцией в духе рыцарей плаща и кинжала. Шпионские дела, ночные переезды в Восточном экспрессе… А ты-то сам что думаешь?

— Ммм… — неопределенно заметил я.

Мне в голову пришла такая же мысль, но я постарался ее отогнать. Какое-то время назад мне уже пришлось поработать на одного анонимного дядю, который возглавлял одну анонимную специальную службу США. Не подумайте, что я кокетничаю — я и правда не знаю ни его имени, ни названия его агентства. С тех самых пор он тешил себя иллюзией, что я на него работаю, — и время от времени я этим действительно занимаюсь. По этой самой причине мысли о кинжалах и плащах посещают меня слишком часто — чаще, чем следовало, но в данном конкретном случае я их решительно отверг.

Однако…

— Эван?

Я открыл глаза.

— Вообрази себе: молоденькая девушка приезжает в Лондон, где, насколько нам известно, она не знает ни одной живой души. Она, конечно, могла завести с кем-то дружбу, но…

— Но никто не смог бы завести ее!

— Прости, что?

— Так, ничего. Продолжай.

— Именно. Я что-то не могу себе представить, чтобы в один прекрасный день к ней в комнатку, которую она снимала на Расселл-сквер, постучались агенты МИ-5. А ты можешь? Точно также сомнительно, что она стала бы обращаться в агентства по трудоустройству. И вряд ли у нее было при себе много денег…

— Скорее всего, нет.

— … вот я и подумал: а не могла ли она найти заинтересовавшее ее предложение в разделе частных объявлений в «Таймс». Ты об этом не думал?

— Нет! — Я встрепенулся. — Странно, что эта мысль не пришла мне в голову! Нам надо пролистать газетные подшивки за первые две недели августа. Наверное, подшивку можно найти в редакции или в библиотеке…

— Кортни! — подала голос Джулия.

— Ну конечно! — обрадовался Найджел. — Кортни Бид. — Он схватил меня за руку. — Это один чудак, который хранит дома подшивки «Таймс». И всех других газет. Это, как ты любишь говорить, тот еще экземпляр! Он, конечно, чайник, но в общем не представляет опасности для окружающих. Хочешь, прямо сейчас и пойдем к нему?

Британцы имеют в своем словаре слова, которые куда удачнее, чем их американские синонимы, выражают некоторые понятия. Слово «чайник» — из этой категории. Его американские варианты — скажем, «дятел» — не вполне адекватны.

Он коллекционировал вещи: мотки проволоки, пустые бутылки, театральные программки, ключи от несуществующих замков и прочую дребедень, которую нормальные люди предпочитают выкидывать на помойку. Коллекции, которые он мне продемонстрировал с, да, наверное, вполне оправданной гордостью, не произвели на меня ожидаемого им эффекта. Но газеты у него были — и на том спасибо. Все лондонские ежедневные газеты за последние десять лет, сложенные строго по датам в аккуратные стопки.

— Я за них не заплатил ни полпенни! — заявил он, выставив вперед округлый животик. — В Лондоне проживают расточительные дураки, друг мой! Мужчины и женщины, готовые потратить аж шесть пенсов за газету, чтобы потом, разок ее прочитав, просто выбросить в урну.