– Три месяца тому назад, – сказал он под конец.

– Почему вы ушли?

Хозяин перевел взгляд на Иенсена, и в его серых глазах мелькнула искра раздумья. Казалось, он раздумывает: стоит ему отвечать или нет. Наконец он неопределенно развел руками и сказал:

– Если вы хотите посмотреть мой диплом, предупреждаю: здесь у меня его нет,

Иенсен промолчал.

– Диплом остался у… у моей жены, в городе.

– Почему вы ушли?

Хозяин наморщил лоб, словно пытаясь сосредоточиться. И – опять не сразу – ответил:

– Поймите, все, что вы слышали, и все, что вы вбили себе в голову, не соответствует действительности. Больше ничем не могу служить.

– Почему вы ушли?

Молчание продолжалось несколько секунд. Хозяин уныло подергал себя за кончик носа.

– Собственно говоря, я даже и не уходил. Правда, срок контракта уже истек, но я до сих пор связан с концерном.

– Чем вы занимаетесь?

Иенсен обвел глазами холодную комнату. Хозяин следил за направлением его взгляда.

После молчания, еще более длительного, чем предыдущее, хозяин сказал:

– Послушайте, для чего вы это затеяли? Я ничем не могу вас порадовать. А диплом остался в городе, клянусь вам.

– Почему вы думаете, что мне нужен ваш диплом?

– Не знаю. А вообще нелепо тащиться за двести километров ради такой чепухи! – И хозяин покачал головой. – Сколько вы сюда ехали? – Он спросил это не без любопытства, но Иенсен ему не ответил, и тогда он впал в прежний тон. – Мой лучший результат – один час пятьдесят восемь минут, – мрачно сказал он.

– Телефон у вас есть?

– Нет.

– Дом принадлежит вам?

– Нет.

– А кому?

– Концерну. Я просто снял его, чтобы отдохнуть, прежде чем приступить к выполнению новых задач.

– Каких задач?

Все длиннее становился промежуток между вопросом и ответом. На этот раз он, казалось, вообще никогда не кончится.

– Вам здесь удобно?

Хозяин поглядел на Иенсена, как бы что‑то прикидывая.

– Послушайте, я уже говорил вам, что вы ошибаетесь. Мне решительно нечем вас порадовать. Все эти истории не стоят выеденного яйца.

– Какие истории?

– А я почем знаю, какие вы слышали.

Иенсен не сводил с него глаз. Было тихо. Фабричный дым чувствовался в комнате не меньше, чем на улице.

– Кем вы были в концерне?

– Спросите лучше, кем я не был. Сперва спортивным обозревателем. Потом главным редактором в разных журналах. Потом перешел на рекламу. Много ездил, писал, по большей части спортивные репортажи со всего света. Потом служил в филиале концерна за границей; ну и ездил повсюду и… учился.

– Чему вы учились?

– Всему понемножку. Изучал общественные отношения и прочее.

– Что такое “общественные отношения”?

– Это трудно объяснить.

– Значит, вы много путешествовали?

– Да, я бывал почти всюду.

– Языками владеете?

– У меня нет способностей.

Теперь замолчал Иенсен. Он молчал и не сводил глаз с человека в куртке. Наконец он спросил:

– А журналы часто публикуют спортивные репортажи?

– Нет.

Вид у хозяина сделался совсем пришибленный.

– Никто в наши дни не интересуется спортом, разве что смотрят по телевизору.

– И все‑таки вы путешествовали и писали спортивные репортажи?

– Я не умел писать ни о чем другом. Пробовал – не получилось.

– Почему вы ушли?

– Наверное, потому, что это слишком дорого стоило.