-- Ну что? - спросил тот полицейский, который до этого молчал. Он все еще надеялся меня в чем-то уличить.

  -- Вот... -- выбравшись из машины, я протянул документ.

  Их лица вытянулись. Они даже стали по стойке смирно и перестали дышать.

  -- Сразу бы так и сказали... -- укорил меня словоохотливый полицейский, снова пожевав губами.

  -- Мы сообщим соседям, что у вас разрешение. Вас не будут тревожить, -- подытожил второй.

  -- Сделайте одолжение, -- попросил я, удивляясь силе пропуска с красной полосой по диагонали.

  Они синхронно приложились к фуражкам и удалились, ненавидя меня всеми фибрами души. Я собрался уже вернуться на кухню, чтобы насладиться обществом Леха Круглова и Рема Понтегера, как из-за поворота вывернула вишневая "крымка" Полины Кутеповой, и сердце мое по старой привычке сладко екнуло. Но я не сделал того, что должен был сделать, то есть не подошел, чтобы поцеловать ее, ибо между нами все было кончено. Она же даже не удосужилась выйти, а только открыла дверь и выпустила Росса.

  -- Иди... -- сказала она самым зловредным тоном, на который только была способна, -- твой непутевый хозяин уже приехал.

  -- Могла бы и зайти на пять минут, -- сказал я, пропуская мимо ушей ее колкость.

  Подспудно я так хотел ее удержать, что совершенно забыл о том, что в доме находились два придурка: Леха и Рем Понтегера.

  -- Извини, спешу. У твоей дочери сегодня экзамен...

  Я открыл дверь пошире и видел золотистый чуб, дорогие солнцезащитные очки и легкий шарфик. Полина давно привыкла к красивой жизни. Вернее, даже не отвыкла, пока я прозябал на Земле. Но театр, к счастью, насколько я знаю, не бросила, хотя после прибытия на Марс я ни разу не ходил на ее спектакли. Один ноль не в пользу Катажины Фигуры, хотя у нее действительно была классная фигура, а вместо таланта актрисы -- талант художницы. Получалось, что Катажина не хуже, или просто я до сих пор не мог забыть Полину и оценить Катажину? В этом трудно было с хода разобраться.

  -- В воскресенье мы посетим зоопарк.

  -- В зоопарке вы были уже сорок семь раз, -- заметила она скептически, подставляя холодному марсианскому солнцу гладкую щеку.

  -- Тогда пойдем на русские горки. Говорят, в Сокольниках открыли новую трассу...

  По решению суда я мог видеться с Наташкой один раз в неделю. Вначале свидания происходили в присутствии инспектора по несовершеннолетним, позднее я добился отмены столь суровых условий, и мы могли проводить вместе целый день.

  -- Ты лучше подари ей что-нибудь, -- уколола Полина.

  -- Хорошо, -- быстро согласился я, -- куплю телефон.

  -- У нее уже пять штук!

  -- Тогда что-нибудь другое. Надо подумать.

  Что поделаешь, я действительно был виноват. Так повелось: когда я жил на Земле, то был слишком беден, чтобы звонить на Марс, а потом, когда вернулся, я уже был им не нужен. Такое случается в жизни. Ничего не поделаешь.

  Во время всего нашего разговора Росс терся о мои ноги, как большой кот. Только не мурлыкал. Правда, периодически в горле у него что-то булькало. Потом убежал обследовать угол крыльца, на котором явно оставили свои следы выпивохи -- Лехи и Рема Понтегера.

  -- А ты не могла бы подержать у себя Росса еще один день? Я сегодня страшно занят.

  Левой пяткой чувствовал, что день будет необычным и бесконечно долгим.

  Полина Кутепова вздохнула и сняла очки.