Что тут поднялось! Землетрясение, цунами! Карп мановением бровей вызвал черную, матовую доску, схватил какой-то стержень и принялся так резво выписывать формулы, что у меня закружилась голова и затошнило.

- Прекрати! - приказала Елена и исписанная доска тут же исчезла. - Ты не на своем симпозиуме, у нас - гость. Не всем дано разбираться в твоих прямых-кривых!

- Извините, Герман Тихонович, - смутился ученый. - Жена права... Знаете что, навестите мой отдел - сами почувствуете горький вкус нашего хлеба... Кстати, именно завтра мы снаряжаем партию летучих шприцев, предназначенных для Индонезии и Китая. Любопытная начинка.

- И вы мне все об"ясните? Покажете? Только учтите, я - полный профан. Как говорят на Земле, тупой, изношенный валенок.

- И об"ясню, и покажу, - покровительственно пообещал Карп. - Даже позволю снарядить с помощью автоматики несколько тысяч шприцев.

К себе я летел птицей. Куда девались тоска, дурное настроение, скука? Противоборство с межзвездниками приобретало реальные черты. Только бы не сглазить!

* * *

- Пятьдесят шестой поднял панику, - смеялся Оле, раскинувшись в мягком кресле. - Пропал хозяин! Исчезло прикрытие! Что делать? Идиот! Вызову в Лабораториюю и перемонтирую в уборшика.

Вижу смеющегося наставника второй раз. Обычно - хмурый, недовольный, а сейчас... Что произошло, откуда взялось радужное настроение?

Сидим мы с руководителем эксперимента возле овального столика, заставленного узкогорлыми бутылочками и широкими фужерами. Только что закончилось соведание, во время которого я пытался втолковать членам Ученого Совета мысль о прямой вмне "реферанта" в неудачных попытках заразить землян вирусом гриппа.

Пришлось попотеть. Кажется, поверили. Все, кроме Оле. Поэтому он и пригласил "советника" отдохнуть, расслабиться. Как бы это расслабление боком мне не вышло!

- Действительно, пятьдесят шестой - слишком эмоционален, - сожалеюще причмокнул я. Будто попробовал на вкус своего "референта" и теперь готов выплюнуть горькую пилюлю. - По-моему, наблюдатель должен быть более... реалистичным. А он не умеет маневрировать и правильно оценивать ситуацию.

Оле доброжелательно кивал, время от врвмени прихлебывал из фужера голубоватый напиток. То ли соглашался с моими оценками, то ли наслаждался настойкой. Вдруг отставил фужер, впился шильцами глаз в подобострастное мое лицо. Тихо спросил.

- А неудачу на Урале вы тоже об"ясняете излишней эмоциональностью моего посланца?

Я онемел. Не знал, что ответить на каверзный вопрос. Ведь до Урала мы с Олегом Тимофеевичем так и не добрались. Вернее, я его не отпустил. Может быть, он проник на Урал в мое отсутствие? Невольно припомнил обещание подполковника подкормить агента Межзвездной "нужными" сведениями.

- А внезапная поломка аппаратуры наблюдения и связи - тоже неумение анализировать и сопоставлять? Использование земными врачами старых, давно забытых лекарств, вместо рекомендованных нами - тоже вина образца?

Я молчал. Оле разобрал меня по косточкам, разложил их в логическом порядке. Не опровергнуть, не оправдаться... Впрочем, оправданий от меня не требуют. Значит можно молча сокрушаться и выражать соболезнование. Не получается - не тот у меня характер.

- Вы же знаете, что атака на Урал происходила во время моего отсутствия на Земле... О поломке аппаратуры впервые слышу...

- Очередной намек на непрофессионализм пятьдесят шестого?

- Судите сами, - скучно промямлил я. - Оправдываться не собираюсь, но и с бессмысленными обвинениями не могу согласиться.

Оле легко поднялся, разминаясь, прошелся по комнате. Подошел к появившемуся на стене экрану, прошелся тонкими, гибкими пальцами по клавиатуре. Не оборачиваясь, продолжил.

- Мы отлично понимаем друг друга. Даже когда молчим. Гера, будьте откровенны.