Наконец, они заметили и меня. Два конника поскакали в мою сторону. Намерения у них были самые серьезные. Вытаскивать лук и отстреливаться было поздно. Опять испытанию подвергались мои бедные ноги. Я развернулся, дал шенкеля донцу и бросился наутек в дальний конец усадьбы. Рубиться сразу с двумя нападающими было глупо, нужно было растянуть их и драться с каждым по отдельности.

    Ребята купились на уловку и попытались взять меня в клещи. Однако и кони, и оружие у них были хуже, чем у меня. Когда я проскакал метров пятьдесят, стрела на излете больно ударила в спину. Имитируя ранение, я запрокинулся на бок коня, повиснув вниз головой. Донец сразу сбавил скорость. Преследователи, радуясь легкой добыче, начали на ходу свариться, кому принадлежат трофеи.

    -  Мой он, мой, Птаха! - кричал один из нападавших. - Это я его подстрелил!

    -  Накось, выкуси! - откликнулся взволнованный голос, еще полный задора погони. - Сперва догони!

    Преследователи, ругаясь между собой, зажимали донца с двух сторон, а я висел вниз головой под брюхом лошади и ждал момента вмешаться в спор. В запарке позабыл даже о своих многострадальных ногах.

    Второй нападавший оказался шустрее лучника, первым догнал моего коня и, выгнувшись, потянулся к поводьям. Я рывком вернулся в седло. Появление «покойника» из-за крупа лошади так удивило «Птаху», что он не поберегся и, свесившись с седла, продолжал тянуться к моим поводьям. Было жалко упускать такой хороший момент, и я его не упустил. «Стрелок», увидев, как я зарубил его товарища, наскочилна меня и ударил саблей, целясь в голову. Клинок звякнул о шлем и, скользнув по бухарской стали, отскочил в сторону. Я ответил ударом на удар, но наши лошади внезапно разъехались, и я до «стрелка» чуть-чуть не дотянулся.

    Мы закрутились по свободному пространству двора, стараясь достать друг друга. «Стрелок» был мельче меня, но полон несвоевременного желания, получить свою ускользнувшую добычу. Он еще считал меня смертельно раненым и не сразу взял в толк, что у меня много больше шансов на победу, чем у него.

    -  Тебе не жить! - закричал он. - Убью! Слазь с коня!

    Я с коня слезать не собирался и подбирался к «стрелку» молча. Однако он был опытным наездником и успевал увертываться от моих не слишком точных ударов.

    -  Что, взял! - радостно закричал он, когда я концом сабли распорол ему на плече кольчугу. - Теперь держись, вражина!

    Он попытался ударить меня сверху, наискось, в районе ключицы. У него ничего не получилось - я легко отбил выпад и концом сабли ткнул под закрывающий середину груди медный щиток. Клинок звякнул о железо и, пропоров металлические кольца, воткнулся в тело. Вошел он совсем неглубоко, на сантиметр-полтора.

    -  Убивают! - завопил «стрелок», ударил своего коня по голове эфесом сабли и поскакал назад, под защиту товарищей.

    Донец сам, без команды, бросился в преследование и несколькими скачками догнал гнедого мерина противника. Мне не осталось ничего другого, как вывести из строя бегущего неприятеля. Зарубил «стрелка» я на виду всех участников кровавой катавасии.

    Однако для меня на этом ничего не кончилось. Я оценил ситуацию перед большим домом. Победа была за нападающими, крестьяне разбегались. Мне тоже нужно было отступать, и я погнал коня к воротам.