Почему-то тут всегда чувствуется некоторый комфорт, хотя антураж и не располагает.
Киса тихо дрыхнет в уголке, обнимая пустой кувшин из-под вина. Блин, надо будет ей отправить сюда гостинцев. А то сидит тут, страдает…
— Костя, ты живой? — тихо спрашиваю я.
— Пока нет, — также тихо, но с издевочкой, отвечает он. — Но это скоро изменится.
— Правда?
— Страшно?
— Не очень, но лучше бы ты оставался черепом. Очень уж ты мутный тип.
— Да ладно? Уверен, вам это часто говорили, мастер. Так что, значит хотите узнать о жертвоприношении?
— Смотрю, ты доволен.
— Конечно. Обожаю этот переходный момент. Так вот, вспарываете пузо бандиту, пропихиваете меня в его утробу и ждете полного разложения. Пока, я так сказать, не насыщусь его соками.
Молчу. Вздыхаю, потирая переносицу:
— А если серьезно?
— Если серьезно, то вам нужно затащить его в анклав и оставить тут одного. Девку тоже придется вытащить. Вам нельзя видеть, что я с ним сделаю.
Вот теперь я немного охреневаю:
— Так, не понял. А чего ты раньше не сказал?
— А вы спрашивали?
— Конечно, нет. Я думал глотку перерезать и все дела.
— Ага, я слышал, что вы рыцарю говорили. Еще станцевать вокруг кургана и выпить его крови. К сожалению, все не так. Хотя я пару раз так веселился с другими хозяевами. Но с вами не буду. Оставляете его здесь всё. Плату с вас за жертву я не возьму.
— И что ты с ним сделаешь?
— Это вопрос такой же нетактичный, как и подглядывание за принцессами, когда они…
— Ой, замолкни, Костя.
Секунду думаю спрашивать его или нет. Советы от него — такие себе.
— Как думаешь, Иону можно выпустить?
— Честно?
Начинается. Сейчас опять пошутит.
— Нет, соври.
— Хорошо. Я бы ее сначала отодрал и сделал верной и послушной. Знаете, гордые женщины часто ломаются до, так сказать, их первого раза. Потом, чтобы не спятить внушают себе мысли, что сами дали или хитро сманипулировали ситуацией. В общем, навыдумывают себе, лишь бы проституткой себя не считать. С таким можно работать. Потом влюбите ее в себя, скажете парочку комплиментов и всё — они больше не изнасилованные, а любимые.
Знал же, что спрашивать у него бессмысленно.
— Наверное, у тебя много женщин было, да, Кость?
— До того, как я стал черепом?
— А что и черепом были?
— Конечно. Ух, какие горячие. Скоро и девка моей будет. А вы мне отдадите пять лет жизни.
— Посмотрим. Ладно, я тебя понял. Развлекайся тут… Не знаю, зарядку что ли сделай или выпей.
— Обхохочешься.
Тьма…
…
Свет…
Снова мокрый и благоухающий трупаками и хвоей лес. Снова унылый Торн и маг-нацист. Быстро пересказываю разговор с Костей.
— Хм…
— Ага.
— Что будете делать?
— Наверное, выпущу, — вздыхаю. — Вроде бы мы немного подружились. Посмотрим, как дальше будет.
— Хм… не думаю, что девочка будет болтать о вас и анклаве, Римус. Никто не говорит о некромантии. Она не из тех, кто любит внимание.
— Ты прямо хочешь, чтобы я ее отпустил.
— Не совсем.
— Тебе не нравится, что я ее там держу?
Не отвечает. Понятно. Законник-моралист. В тюрягу и на виселицу значит норм, а в пещере с веселым Костей — не, это плохо.
Так, ладно. |