Калас начал ругаться – негромким монотонным голосом, без перерывов – как будто он разговаривал сам с собой.

Во всяком случае, приходилось быть благодарным за то, что Орк и двое солдат заслоняли Артура и на экранах нельзя было видеть, что именно они с ним делают. Однако Сее это видеть могла – те специально заботились об этом.

Но их усилия были потрачены впустую. Она смотрела недолго – пока рот Артура не раскрылся в невольном крике, вызванном болью; а потом перестала обращать внимание на палачей. Ее лицо по‑прежнему было лишено какого‑либо выражения, а неподвижный взгляд сосредоточился на круглой белой палатке, в которой исчез Лю.

Старик с шумом втянул в себя воздух и сказал:

– Он совершил ошибку.

– Он? Ты имеешь в виду Лю? – спросил Хэл.

– Да, – ответил Старик. – Артур отрицал, что знает ее, а Сее ничего ему не сказала. У офицера нет никакого способа узнать, любит ли она его, или он – ее.

– Она любит Артура? – переспросил Хэл. – Амид говорил мне, что она не позволяла Артуру приближаться к ней – после того, как однажды он попытался коснуться ее!

– Все это верно, – кивнул Старик, – но все это время она, должно быть, помнила, кто он такой; и она либо любила его с прежних времен, либо начала любить его, когда он попробовал снова вступить с ней в контакт. Просто она была слишком напугана, чтобы близко подходить к нему. Посмотри сейчас на ее лицо.

Хэл отрегулировал монитор, и лицо Сее появилось на экране крупным планом. Оно было слегка повернуто в сторону палатки Лю, которой на экране не было видно, однако ругань Каласа внезапно прекратилась.

– Матерь Божья! – произнес он. Хэл также переживал потрясение от увиденного. Ощущение было странным: отсутствующее выражение лица Сее, казалось, осталось прежним. Однако упорство ее взгляда, обрело особую силу.

– Если когда‑либо этот Лю попадется ей в руки – так чтобы он оказался связанным или беспомощным, ему останется надеяться лишь на Бога, – выдохнул Калас.

Старик кивнул.

– Но почему ты говоришь, что Лю совершил ошибку? – спросил Хэл.

– Она теперь – если не еще раньше – отождествила его с тем, что, как она видела, произошло, с ее родителями. Лю Ху Шен думал вызвать в девочке страх, вынуждая ее наблюдать за муками Артура. Вместо этого он развязал в ней ненависть. Ужасную ненависть против себя самого.

После долгого молчания Старик добавил:

– Кто бы подумал, что такие юные могут так сильно ненавидеть? Но жизнь наполовину превратила ее в дикое животное, а действия этого человека теперь довершили это превращение…

Глава 27

– Я не могу больше этого вынести! – хриплым голосом произнес Калас. Он внезапно встал и, шатаясь, исчез в темноте. Позади себя они услышали, как его рвет. Хэл со Стариком некоторое время сидели молча. Наконец Старик заговорил, громким голосом, но не оглядываясь.

– Пока это закончилось, – сказал он. Вскоре послышались приближающиеся шаги. Перед Хэлом появился Калас. – Мы должны что‑то сделать.

– Мы сделаем. – Хэл посмотрел на экран. Тело Артура обвисло на веревках; очевидно, он был без сознания. Орк и двое солдат оставили его, когда Лю несколькими минутами раньше вышел из палатки и что‑то велел им. Теперь, как было видно на экранах, они возвратились, отвязали Артура от дерева, положили на землю и связали той же веревкой.