|
Его гостеприимство ограничивалось мягким светом лампы на свежевыглаженной скатерти, предложенной сигарой в двадцать пфеннигов и беседой, стоившей, пожалуй, дороже ужина с шампанским и прочими излишествами. В будни от семи утра до семи вечера профессор бывал молчалив, деловит и суров. По воскресеньям он "охотно отправлялся с друзьями на прогулку в страну фантазии". Он любил поговорить "от одного до другого конца сигары". - Да, надо подумать, - опять сказал профессор, закутываясь дымом. - Пожалуйста, - холодно-вежливо ответил Вольф. Хлынов развернул парижскую "Л'Энтрансижан" и на первой странице под заголовком "Таинственное преступление в Билль Давре" увидел снимок, изображающий семерых людей, разрезанных на куски "На куски так на куски", - подумал Хлынов. Но то, что он прочел, заставило его задуматься: "... Нужно предполагать, что преступление совершено каким-то неизвестным до сих пор орудием, либо раскаленной проволокой, либо тепловым лучом огромного напряжения. Нам удалось установить национальность и внешний вид преступника: это, как и надо было ожидать, - русский (следовало описание наружности, данное хозяйкой гостиницы). В ночь преступления с ним была женщина. Но дальше все загадочно. Быть может, несколько приподнимет завесу кровавая находка в лесу Фонтенебло. Там, в тридцати метрах от дороги, найден в бесчувственном состоянии неизвестный. На теле его оказались четыре огнестрельных раны. Документы и все, устанавливающее его личность, похищено. По-видимому, жертва была сброшена с автомобиля. Привести в сознание его до сих пор еще не удалось..." - Шах! - воскликнул профессор, взмахивая взятым конем. - Шах и мат! Вольф, вы разбиты, вы оккупированы, вы на коленях, шестьдесят шесть лет вы платите репарации. Таков закон высокой империалистической политики. - Реванш? - спросил Вольф. - О нет, мы будем наслаждаться всеми преимуществами победителя. Профессор потрепал Хлынова по колену. - Что вы такое вычитали в газетке, мой юный и непримиримый большевик? Семь разрезанных французов? Что поделаешь, - победители всегда склонны к излишествам. История стремится к равновесию. Пессимизм - вот что притаскивают победители к себе в дом вместе с награбленным. Они начинают слишком жирно есть. Желудок их не справляется с жирами и отравляет кровь отвратительными ядами. Они режут людей на куски, вешаются на подтяжках, кидаются с мостов. У них пропадает любовь к жизни. Оптимизм - вот что остается у побежденных взамен награбленного. Великолепное свойство человеческой воли - верить, что все к лучшему в этом лучшем из миров. Пессимизм должен быть выдернут с корешками. Угрюмая и кровавая мистика Востока, безнадежная печаль эллинской цивилизации, разнузданные страсти Рима среди дымящихся развалин городов, изуверство средних веков, каждый год ожидающих конца мира и Страшного суда, и наш век, строящий картонные домики благополучия и глотающий нестерпимую чушь кинематографа, - на каком основании, я спрашиваю, построена эта чахлая психика царя природы? Основание - пессимизм... Проклятый пессимизм... Я читал вашего Ленина, мой дорогой... Это великий оптимист. Я его уважаю... - Вы сегодня в превосходном настроении, профессор, - мрачно сказал Вольф. - Вы знаете почему? - Профессор откинулся на плетеном кресле, подбородок его собрался морщинами, глаза весело, молодо посматривали из-под бровей. |
