Но такая беззаботная жизнь продолжалась недолго – года три. За это время я отъелся, чуть не женился, опубликовал несколько работ и обзавелся «частной практикой» – как раз в те годы в номенклатурной и образованческой среде стала крайне популярной чистка ауры в присутствии заказчика, и я заделался патентованным аурочистом. Крис же организовал кооператив «Магнит» (с девяносто второго – розыскное бюро «Аргус»), специализировавшийся на поиске пропавших вещей.

Открылся этот талант у него почти случайно. Еще лет двадцать назад он оставил свою обожаемую дудку в вагоне метро. Спохватился сразу же, но поезд уже ушел. Он кинулся вдогонку, выходил на каждой станции, спрашивал дежурных – бесполезно. И вдруг он понял, что надо вернуться на одну из предыдущих станций, и пересесть, и проехать еще две. Он выскочил на перрон и увидел вдали низенькую бабку, ковыляющую куда‑то с футляром: Потом Крис забывал его несколько раз в метро, автобусе, такси, его украли из раздевалки какого‑то ДК – и каждый раз, побегав в панике по городу, он внезапно соображал, куда нужно идти.

Один случай казался совсем безнадежным: лабали на свадьбе в Реутово, ночевали в шоферском общежитии, наутро голова была як та чугуняка, а инструмент исчез. Исчез, казалось бы, навсегда: друзья‑лабухи тоже ничего не помнили, водилы же просто жалели его и посылали подальше. Крис было смирился с потерей, но недели через две познакомился на каком‑то сешене с девицей и поехал провожать ее аж на Героев‑панфиловцев. Он, разумеется, навязался к девице в ее коммуналку попить кофию и уже почти склонил жертву к взаимности, но вдруг услышал родные чудовищные звуки, доносившиеся из‑за стены. Девица пожаловалась, что сосед‑инвалид взялся отравлять людям жизнь таким образом, а управы на него нет. Крис натянул штаны, ворвался в соседнюю комнату и с ужасом увидел мужика в инвалидном кресле, который мучил его заблудший саксофон:

Дальше – больше: он стал находить для друзей пропавшие ключи, партбилеты, машины: Старший брат тогда только начинал свою карьеру в МВД, и Крис ему в том исподтишка способствовал, ненавязчиво подсказывая адреса притонов и приметы скупщиков краденого. Репутацию свою с годами он укрепил настолько, что в один прекрасный майский день восемьдесят девятого года к нам постучался самый настоящий иеромонах. Звался он отцом Сильвестром, служил в секретариате Патриархии и, насколько я понял из околичностей, занимался не вполне церковными делами.

3.

Появление племянницы Ираиды верхом на белом «линкольне» застало Коломийца в состоянии крайней взмыленности. Причин тому было немало, и застарелые, как артрит, и свежие, самые гадкие, по которым всегда нужно искать свежее решение, и из них прежде всего – две попытки нападения на охраняемые «Тимуром» объекты. Если бензоколонку пытались выпотрошить какие‑то совсем уж дикие джигиты, лишь вчера упавшие с прадедовых гор, то издательство «Энигма» потрогали знающие дело хлопцы.

Знающие – и ни в грош не ставящие «Тимура».

Необразованные или самонадеянные. А это значит, предстояло идти и долго нудно объяснять, что «Тимур» – он разный. Можно сказать, двуликий. Он может старушкам огороды пропалывать и мелких Квакиных хворостинкой отгонять – а может, внезапно охромев, производить полные опустошения на обширных территориях, чтоб трава не росла…

А может быть – вмазать сразу? Для радикального взвинчивания авторитета и движения фишки?

Отдубасить как следует этих дурачков, покрасить голубой краской и среди бела дня выпустить голяком в скверике у Большого театра:

Да.