— Нет, Элрик, надо бежать!

— Бежать? Я должен убедить жителей Карлаака покинуть свои дома и оставить этот прекрасный город на потеху свирепой орде?

— Если они не послушаются тебя, пусть поможет им небо. Но ты можешь спастись. Ты и твоя жена. Никто не может противостоять такому врагу.

— Я тоже неплохо владею магией.

— Вряд ли магия в силах оттеснить полмиллиона человек, которым тоже помогает волшебство.

— Да. — Элрик помрачнел. — И Карлаак — это торговый город, а не крепость. Мунглум, старина, ты убедил меня. Я выступлю на Совете города и постараюсь, в свою очередь, убедить их.

— Только поторопись, Элрик. Карлаак не продержится и полдня под натиском кровавых псов Терарна Гаштека.

* * *

— До чего же упрямы эти горожане, — говорил Элрик, когда они вдвоем с Мунглумом сидели в его кабинете поздно вечером. — Они не хотят понять, как велика опасность, отказываются бежать, а я не могу покинуть их. Они встретили меня добром и сделали гражданином Карлаака.

— Значит, мы должны остаться здесь и умереть?

— Возможно. Похоже, выбора нет. Хотя у меня появилась одна идея. Ты сказал, что тот волшебник стал пленником Терарна Гаштека. Что бы он сделал, если бы получил обратно свою душу?

— О! Он с радостью отомстил бы своему обидчику. Но Поджигатель не настолько глуп, чтобы допустить это. Нет, беспутный чародей нам не помощник.

— А если мы сумеем помочь ему?

— Как? Это невозможно.

— В самом деле? — Элрик иронично вскинул бровь. — Ну ладно. А этот варвар что-нибудь слышал обо мне? Как я выгляжу, чем занимаюсь?

— Нет, насколько я знаю.

— Сможет он узнать тебя? — Каким образом?

— Тогда я предлагаю присоединиться к нему.

— Присоединиться к нему?! Элрик, ты сошел с ума!

— У каждого человека есть слабое место, и, только отыскав его, мы сумеем победить Поджигателя. А для этого нужно сначала приблизиться к нему. Мы выедем на заре, времени терять нельзя.

Мунглум обреченно кивнул:

— Остается надеяться на удачу. Прежде она сопутствовала нам, но теперь… Боюсь, она ушла вместе с твоими прежними привычками.

— Найдем ее снова.

— Ты возьмешь с собой Приносящего Бурю?

— Но ты ведь не любишь его! Да и я надеялся больше никогда не прибегать к его помощи. Он — смертельный друг.

— К сожалению, без него сейчас не обойтись. — Мунглум, казалось, удивился собственной уверенности.

— Да, ты прав. Я возьму его. — Элрик нахмурился, сжимая кулаки. — И это означает, что я нарушил слово, данное Зарозинии.

— А как иначе ты собираешься защищать ее от вонючих кочевников?

* * *

Держа в руке смоляной факел, Элрик открыл дверь оружейной и вошел. Шагая по узкому коридору, вдоль которого было развешано затупившееся старинное оружие, он почувствовал слабость.

Сердце его тяжело забилось, когда он коснулся еще одной двери и, скинув закрывавший ее брус, ступил в небольшую комнату, где хранились королевские регалии давно умерших властителей Карлаака и Приносящий Бурю. Элрик глубоко вздохнул и потянулся к мечу — черный клинок протяжно застонал, словно приветствуя хозяина. Сдавленное рыдание слетело с губ альбиноса, он схватился за рукоять, и все его тело сотряслось в нечестивом экстазе. Элрик поспешно сунул меч в ножны и почти бегом выскочил из оружейной на свежий воздух.

* * *

Элрик и Мунглум, одетые как обычные наемники, сели на снаряженных коней и попрощались с членами Совета Карлаака.