Из книги  Ваксберга и других источников можно почерпнуть любопытные сведения о маскировочных хлопотах Сталина в 1930-е годы, когда большевики громогласно целясь на мировую революцию, соответственно пеклись об интернационализме, шумно созидали дружбу советских народов, и тут уж, как повелось в истории, самым показательным было отношение к евреям. Но в чём тогда можно было упрекнуть вождя?  В стране поощрялась еврейская культура ещё с 1920-х годов, когда открылись сотни еврейских школ и создавалась система  пролетарского еврейского образования. В некоторых университетах имелись еврейские отделения, в Москве действовала Центральная еврейская партийная школа. Работали еврейские театры, сотни еврейских библиотек и клубов, были открыты десятки еврейских музеев.  В ряде мест, где жило много евреев, советские власти внедряли делопроизводство и судоговорение на идиш, в Белоруссии идиш был одним из четырех государственных языков. В 1934 г. 17-й съезд партии  избрал в Центральный Комитет  среди 139 человек 27 евреев. Среди ближайших сподвижников Сталина усердствовали евреи Лазарь Каганович и Лев Мехлис. В Наркомате внутренних дел, ведущем органе власти, где все важные назначения определял Сталин самолично, в 1936-37 годах на командных должностях работало почти 40 процентов евреев. Убийство главного врага Сталина, Троцкого организовали три еврея (Эйтингон, Рабинович, Василевский) и женатый на еврейке Судоплатов – вождь доверял евреям самые ответственные дела, случайно ли?  Всё это в конечном счёте под рукой Сталина.  Он играл прекрасно, не пренебрегая мелочами: когда в 1934-м хоронили разбившихся на стратостате народных героев, Сталин лично нёс урну с прахом не командира экипажа, как следовало бы вождю, а с прахом третьего члена экипажа Ильи Усыскина, о котором все некрологи сообщали, что он из бедняков-евреев.

Только хорошо намётанному глазу мог открыться антисемитизм Сталина 1930-х годов под  внешней благосклонностью режима к евреям (до сих пор российские юдофобы злобствуют: «За слово  «жид» тогда сажали»). Это сделал ещё Лев Троцкий, демон и гений,  увязав(как позднее Л. Дымерская-Цигельман), антиеврейство с культом русского патриотизма – Троцкий говорил о шовинизме. Немецкий учёный Леонид Люкс  [30] упоминает публичные высказывания Троцкого в 1937-38 гг. о тогдашнем сталинском антисемитизме. «Бюрократический централизм немыслим без шовинизма, - говорил Троцкий, - а антисемитизм всегда был для шовинизма путем наименьшего сопротивления". (Примечательна реакция Нью-Йоркской еврейской газеты "Тог": "Мы лелеяли СССР как наш единственный свет в окошке. Это непростительно, что Троцкий бросает Сталину беспричинные обвинения"). Прозорливец  Троцкий был не одинок:  в 1934 г. американский журналист Исаак Дон Левин предлагал Альберту Эйнштейну предостеречь западных либералов-евреев, которые не замечают в СССР «партийного антисемитизма».(Эйнштейн отказался публично шельмовать большевиков за, как он выразился «грубые ошибки»: ведь они, сказал он, успешно улучшают жизнь русского народа. На всякого мудреца довольно простоты. Или, может быть, и он, и другие евреи шарахались от Гитлера за спину Сталина?). А в январе 1937 г., когда на втором Большом Московском процессе Пятакова и др. среди 17 подсудимых было 6 евреев, гитлеровский министр пропаганды Й. Геббельс, держа в памяти предыдущий суд 1936 года над Зиновьевым и др. (из 16 обвиняемых 11 евреев), записал в дневнике догадливо:   «В Москве снова показательные процессы... Снова, очевидно, против евреев. Сталин прижмет евреев».  И 7 марта 1938 года опальная вдова Ленина Надежда Крупская, близкая к судимому именно в те дни Бухарину, нашла, однако, смелость написать Сталину: «Пишу Вам о волнующем меня вопросе.