|
— Возможно, я и ошибаюсь. Давай будем надеяться на это. — Времена конфликтов, смут и кровавых войн — вот что более вероятно. — Может быть, — согласилась она. — Я полагаю, что всегда найдутся несгибаемые бунтари, которые не позволят растоптать свое мужское начало. — Разве такое будущее не предрекает варварства? — Варварство или прием гостей на лужайке — ты сам мог выбирать, — улыбнулась леди Джина. — Любой здравомыслящий человек наверняка выберет прием гостей на лужайке, — пробормотал я. — Это правда? — Не знаю. — Я бы выбрала варварство. Прием гостей — такая скука! — Женский пол живет при варварстве не слишком хорошо, — заметил я. — Мы живем лучше, чем ты думаешь. — Но вы едва ли свободнее рабов, — заметил я. — Нас это вполне устраивает, — ответила она. Я молчал. Дрессировщица сердито посмотрела на меня. — Как глупо, я веду беседу с рабом, — презрительно произнесла леди Джина и повернулась к девушкам, которые, конечно, ничего из нашего разговора не поняли, потому что не знали английского. — Почему, госпожа, вы говорили со мной так откровенно? Ваш метод оказался бы более эффективным, если бы я ничего не знал о нем. Вы как будто предупреждали меня о своих намерениях. Не глядя на меня, леди Джина сказала: «На Горе не ломают рабов так, как ломают мужчин на Земле». Она что-то приказала девушкам, и они быстро увели меня прочь от моей хозяйки. Лола тащила меня на цепи, а Тела подгоняла плетью сзади. Скоро должны были начаться мои уроки горианского языка. Я старался не смотреть на прелести моих учительниц, так как знал: меня накажут, если я взгляну хотя бы на одну из них по-мужски. Я не должен позволять себе сексуальных чувств. Я обязан безжалостно контролировать себя и четко понимать, что я — раб. Затем мне пришло в голову, что с моей стороны заглядываться на их красоту попросту неправильно. Они не виноваты в том, что попали в рабство. Так же как и я. Несмотря на красоту и лоскуты вместо одежды, на клеймо и стальной ошейник, они — живые люди, такие же, как и я, и заслуживают уважения. Я не должен пялиться на них, как это делают биологически сильные, агрессивные самцы. Необходимо видеть в них личности. Тогда с моей стороны это станет свидетельством уважения к ним, а также моего благородства, моего понимания, моей совестливости и нежности. То, что я подавил свои чувства, свидетельствует не о трусости, а скорее является признаком смелости и отваги. Теперь я достаточно силен и достаточно смел, чтобы контролировать и побеждать себя. Как я хорош в этой роли! Меня надо не презирать, а скорее поздравлять и хвалить! Возможно, горианцы не оценили бы моей жертвы, не осознали бы, насколько я благороден, но в одном я уверился: женщины моего мира пришли бы в восторг. Удовлетворенный, я подчинился рабыням, признал в них хозяек. Нельзя позволить жителям этой планеты отнять у меня мое собственное «я». Что именно является моим «я», мне хорошо было известно, поскольку этому меня научили на Земле. Мне не думалось, что мое «я» помешает моему рабству. 5. Я УЧУСЬ НАЛИВАТЬ ВИНО. МЕНЯ НАКАЗЫВАЮТ. Я УЗНАЮ О РЫНКЕ ТАЙМЫ — Наливай, Джейсон, — приказала леди Джина. |
