|
— О, придумала! Возвращайся в свою камеру и сними одежду. Там тебя закуют в цепи. Сегодня тебе не будет ни еды, ни одеяла. Заодно скажи страже, что тебе причитается двадцать ударов… — Помолчав, Лола задумчиво добавила: — «Змеей». Я посмотрел на нее, не поверив своим ушам. Люди иногда умирают под ударами «змеи». Рабыня презрительно улыбалась мне. — Хватит с него и пяти, — веско произнесла леди Джина. — Очень хорошо, пять ударов, — кивнула Лола. — Поблагодари свою госпожу и выполняй приказ, — проговорила дрессировщица. — Спасибо, госпожа, — сказал я Лоле. — Беги, беги, раб Джейсон, — ответила надменная рабыня. Я поднялся на ноги и выбежал из комнаты. — Тандрук, — услышал я голос леди Джины за спиной, — ты следующий! Налей вина, Тандрук! Я лежал на камнях своей клетки, обнаженный, в крови, с закованными руками и ногами. Я с трудом мог шевелиться. Я получил пять ударов «змеей», с которой умело обращался мужчина. — Джейсон! С трудом поднявшись на колени, я посмотрел налево. Там, по другую сторону решетки, стояла леди Джина. — Почему ты не сказал, что это Лола пролила вино? — спросила она. — Так вы знаете, что это сделала она? — Конечно. Ее маленькая рука хоть и быстра, но не настолько, чтобы ускользнуть от моих глаз. А твои руки не могли уронить чашу. — Мне не хотелось, чтобы вы наказывали ее, — ответил я. — Хорошо! — произнесла дрессировщица. — Я вижу, ты учишься. Хочешь приберечь ее для себя, чтобы потом, если представится возможность, самому отмерить ей наказание? Молодец! Ты учишься быть мужчиной. — Я никогда бы не стал наказывать ее, — ответил я. — Я землянин. Женщина не наказуема, независимо от того, что она делает. — Как же вы тогда контролируете своих женщин? — удивилась моя собеседница. Я пожал плечами. — Мы их не контролируем. — Вы, мужчины с Земли, вполне заслуживаете жизни, которую ведете, — засмеялась леди Джина. — Госпожа… — обратился я к ней. — Я слушаю. — За что Лола ненавидит меня? — Ты отличаешься от мужчин, которых она знавала, — ответила леди Джина. — Она находит тебя презренным и жалким. Ты не видишь в ней рабыню. — Но ведь она — живой человек, — попытался объяснить я. — У нее есть чувства. — Конечно, у нее есть чувства, — перебила леди Джина, — у нее есть глубокие, возбуждающие, сильные чувства женщины, которая осознает себя рабыней. Ты отвечаешь этим чувствам? — Нет, конечно нет, — сказал я. — Типичный землянин, — улыбнулась леди Джина. — Я даже не предполагал, что Лола испытывает такие чувства. — Практически все женщины — рабыни, — сказала дрессировщица. — Они жаждут хозяина. Это гораздо глубже ваших мифов и политических изобретений, несмотря на всю их рациональность. — Как вы можете так говорить? Вы же сами — женщина! — Посмотри на меня, Джейсон, — проговорила она. |
