– Правду я уже сказал тебе. Ни о каком заговоре я не слышал. И если хочешь, то можешь приступать к пыткам, римлянин. Боги видят, смогут ли твои пытки сломить меня. Я из народа даков. А даки боли не бояться. Они прирожденные воины и именно поэтому вы до сих пор не покорили мою страну.

– Отличные слова, варвар. Но ты не добавил одного слова, «пока» не покорили твою страну. Пока. Все в будущем.

– Будущее открыто только бессмертным богам, римлянин.

– Не только. Твое будущее могу предсказать и я. Ты скоро умрешь.

Децебал засмеялся.

– И ты думаешь напугать меня этим?

– Нет, не напугать.

– Тогда приступай к пыткам, римлянин. Не трать слов понапрасну.

– Сейчас ты увидишь пытку, гладиатор. Но пытать я стану не тебя. На твоих глазах станут пытать других рабов до тех пор, пока ты не скажешь правду и не назовешь имена твоих сообщников.

Дакиец побледнел и ничего не сказал на заявление римлянина.

– Тебя проняли мои слова, раб? Не так ли? Я вижу даже в этих красноватых бликах бледность твоего лица. Вот мы и проверим твою знаменитую выдержку. Давайте первого раба.

В пыточную камеру стащили гладиатора, которого Децебал знал в Помпеях. Он был из новой партии, купленной Акцианом совсем недавно. Дак сам лично проверял их умение драться на мечах и ставил им метки.

– Привяжите его к столбу!

Гладиатора, а это был молодой мальчишка из племени свевов, на вид ему было не больше 19–20 лет, привязали к столбу, подняв ему руки вверх. Палачи сдернули с него лохмотья и обнажили тело.

– Что повелишь делать, господин? – спросил один из подручных палача.

– Начинайте с масла! Полейте рабу ступни маслом и поджарьте их на огне!

Палачи быстро стали выполнять приказание. Они сами были рабами и знали что положено за промедление.

Ноги свева облили маслом и поднесли к ним факелы.

– Жги!

Языки пламени окутали ступни молодого гладиатора. Он дико завопил от боли, и его тело стало извиваться, но убрать свои ноги от огня он не мог!

– Хватит!

Факелы были убраны.

– Итак, Децебал, ты хочешь говорить? Тебе ведь не хочется, чтобы юноша продолжал страдать дальше, не так ли?

Дак молчал. И только лоб его покрылся холодной испариной.

– Расскажи мне о заговоре и его престанут пытать. Больше того окажут помощь. У нас здесь есть отличные мази от ожогов. Юноше забинтуют ступни, и он сможет ходить через время.

– Я ничего не знаю о заговоре гладиаторов, – произнес Децебал. – И зачем продолжать пытку этого раба? Пытай меня!

– Тебя? Нет! От тебя мало чего можно добиться пыткой. Продолжайте, И Больше огня! Больше!

Уже три факела были поднесены к ногам несчастного раба, и по камере распространился отвратительный запах горелой человеческой плоти. Раб снова дико заорал. И его вопли разрывали голову дака словно раскаленные молнии.

– Его ноги горят, Децебал! И стоит тебе сказать только слово, как я прикажу убрать факелы! – лицо римлянина нависло прямо над лицом дака. – Его плоть жариться на огне! Он испытывает страдания по твоей вине!

Децебал завыл подобно раненному зверю, Его мышцы напряглись, и он порвал ремни, которыми его руки были привязаны к креслу. В одно мгновение он схватил римлянина за шею и резким движением свернул её. Раздался хруст шейных позвонков, и бездыханное тело упало даку под ноги.

Палач и его подручные никак не ожидали такого поворота и замерли на месте. Огонь от ног свева был убран. Вопли стихли. Тело пытаемого обмякло. Децебал пытался освободить и ноги, но безуспешно.

– Он убил господина! – заверещал один из подручных.