— Ну что ж... Жаль расставаться с обнаженной Венерой. Но у меня есть шанс получить через месяц две.

— Если с Кранахом хоть что-то случится, в страховку включаю себя!

— Тогда вы станете самой дорогой женщиной в мире!

— Мне нравится этот титул. Но не такой ценой.

И они поставили свои подписи на договоре...

Выставка одной картины в Петрозаводске стала событием года. Питерцы, которые могли бы, коли так заинтересовались работой Кранаха, посмотреть ее и в Москве, валом валили из Санкт-Петербурга. «Карел-тур» организовал на этот месяц два специальных тура — на теплоходе, с заходом в Кижи и на Валаам, и осмотром Выставки одной картины в музее Петрозаводска, и железнодорожный — поездом до Петрозаводска, в день приезда — осмотр музея, поклон Кранаху Старшему и неделя пребывания на скалистом берегу лесного озера в Косаме.

Официально билет на выставку стоил два доллара, то есть около 60 рублей. Но в кассе билеты были проданы на месяц вперед. Однако у памятника С.М. Кирову их можно было купить за 10 долларов, то есть уже за 300 рублей. При этом гостям из других городов и сел торговцы билетами бесплатно устраивали шоу — водили гостя вокруг памятника Кирову до тех пор, пока изумленному путешественнику не являлся возбужденный фаллос вождя. Рука пламенного большевика, показывающая перстом в богатые ценными рудами земли Карелии, при определенном ракурсе являла публике вид интимного органа.

Убедившись в постоянной революционной готовности вождя, гости столицы Карелии шли в стоявший тут же на площади музей и, пройдя медленной очередью по залам, застывали на несколько секунд перед Выставкой одной картины. Работа Кранаха Старшего была отделена от остальной части экспозиции толстыми стальными решетками и множеством датчиков, пульсирующих красными и синими огоньками.

Многие устало вздыхали перед картиной, не в силах освободиться от таинственной магнетической очаровательности нагой богини. И, постояв столько, сколько позволяла охрана, двигались дальше, скользя взглядом по картинам Маковского, Куинджи, Айвазовского и Брюллова.

Но картины были — либо репликами, либо копиями, либо эскизами и этюдами кисти самих знаменитых русских художников. И не могли идти в сравнение с работой Лукаса Кранаха Старшего.

При всей целомудренности облика обнаженной Венеры, в самой живописи Кранаха, в его манере, в томительном — вдруг — проявлении нагого золотистого женского тела из темноты фона была такая эротичность, что даже картины местных художников — страстного, размашистого Михаила Юфы, тонкой, стремительно-сексуальной Тамары Юфы, строго-бесстыдного Юрия Черныха, сексуально-неопределенного Георгия Стройка, хулигански размытой манеры Алексея Авдышева — казались написанными людьми без пола.

В первый же день работы музей посетило около тысячи человек. Для небольшого (размещенного в старом двухэтажном доме, некогда принадлежавшем мужской гимназии, потом Дворцу пионеров) провинциального музея это был невиданный рекорд. Полагали, что вся интеллигенция столицы Карелии уже «отметилась»: четыре театра, симфонический оркестр, радио и телевидение, четыре газеты, два университета и два института, музыкальное училище и филиал питерской консерватории.

Однако на следующий день, вдохновленные своей профессурой, пошли студенты. Хотя цены кусались.

Студенты шли два дня.

На третий день пошли школьники, хотя сэкономленными на мороженом деньгами тут было не обойтись. Билеты в кассе кончились.

Самое интересное случилось потом: пошли безработные рабочие закрытых предприятий, школьные учителя и врачи. Романченко была в шоке.

— Откуда у них деньги? — удивилась она, выдавая очередную партию билетов подпольным торговцам, которые тут же убегали к памятнику Кирова, где билеты шли как семечки — по 15 и даже 20 долларов.