На нем были точно такие же, как у Раши, «пчелиные» — желтые с черным в полосочку — плавки.

В воду они вошли с разных мостков, но почти одновременно.

За Раши плыла страстная немка с неопределенными (для него) целями, а за «новым русским», чье огромное и невыразительное лицо было скрыто маской и дыхательной трубкой, плыли тоже в масках и с трубками два рослых телохранителя.

Неожиданно Раши, проплыв половину расстояния, отделявшего один пирс от другого, повернул к берегу и вскоре, выбравшись на пляж, блаженно растянулся на песке. Он считал, что крупный песок отлично массирует кожу, своего рода — множественное одновременное иглоукалывание.

Вдруг с моря раздался истошный крик.

Если бы телохранители наблюдали во время заплыва своего патрона непосредственно за ним, они бы увидели, как немка, на которой были только тонкие черные трусики, почти не прикрывавшие ее потаенные места, вдруг сделала резкий рывок под их хозяина и ухватила его двумя руками за причинное место. После чего резко взяла направо и, проплыв под водой метров десять, вынырнула и затерялась между голов других резвящихся в тихом море гостей отеля.

И только тогда раздался истошный рев «нового русского».

Первое прикосновение к гениталиям чьих-то рук он воспринял как шутку или игривое кокетство. Человек он богатый и уже тут, в «Султан-сарае», успел уконтрапупить нескольких, как он говорил, «телок», и самодовольно предположил, что это одна из них заигрывает, рассчитывая на хороший гонорар. Но когда через несколько секунд толстяк ощутил вначале в месте прикосновения, а затем во всем теле страшные, пожирающие плоть зуд и боль, он закричал.

Не просчитав ситуацию (они все-таки были качками, а не профессионалами), охранники нервно содрали со своих голов маски, оглядели пространство вокруг и не заметили ничего подозрительного. Один из них ухватил патрона под мышки и, сопровождаемый его истошными криками, потащил к берегу. Второй вначале нырнул, увидел уходящий в глубину хвост какой-то рыбины, потом — всполошно уплывающих в разные стороны крупных медуз, ухватил одну из них, чтобы проверить, не она ли ожгла патрона, и убедился, что нет. Преследовать же попавшую под подозрение рыбину было уже поздно, и бодигард присоединился к коллеге. Вдвоем они быстро доставили хозяина на берег, уложили на бетонное покрытие набережной и стали суматошно массировать его дряблое тело в районе сердца, делать искусственное дыхание, при этом его заплывшие тугим жиром руки никак не хотели заворачиваться за голову. На их крики сбежался народ. Прибежал врач, которому всего-то нужно было преодолеть метров 50 от «рецепции».

Но врач лишь констатировал смерть. Причины же смерти он не рискнул назвать. Как всегда предположил:

— Вероятно, сердце.

Рассказ качков о том, что босс кричал как ошпаренный и что его, скорее всего, ужалила ядовитая рыба, эскулап отверг. Таких рыб в море возле пятизвездочного отеля «Султан-сарай» не водилось, а если бы и водились, то владельцы отеля, заботясь о своих постояльцах, давно их повыловили бы.

Впрочем, судьба несчастного «нового русского» мало кого, кроме его охранников, волновала в это прелестное утро.

Толстяка унесли. Отдыхающие расползлись по своим шезлонгам и, поскольку время шло, а все было «включено», принялись снова жадно поглощать пиво, кока-колу, воду, принялись за оранжад, виски, коньяк, кофе, чай, вино и прочие «инклюзивы».

Лишь после этого на берег выползла совершенно обескураженная немка. Ее недавно еще крутые и упругие груди вяло висели на животе. Она была сильно взволнована.

«Средство, кажется, действительно оказалось действенным, — заметила она себе мысленно. — Но я, увы, промахнулась».

А Раши вернулся к Нафиге. Утро было таким солнечным, ясным, красивым и безмятежным, что не хотелось портить его огорчениями в связи со странной гибелью незнакомого русского.