И полицейский, согласившись с диагнозом врача — смерть от инфаркта, составил протокол и ушел. Дальше перед директором стояли неприятные хлопоты по контактам с родственниками погибшей от сердечной болезни, отправка тела за счет отеля в Германию и прочее и прочее.
Знаменитый пятизвездочный отель берег свою репутацию.
Рене Шарден, стоя на лоджии своего номера, с которого хорошо просматривались и море и двор аквапарка, находившийся в глубине двора отеля, опустил бинокль. Этот внешне обычный оптический прибор позволял доводить укрупнение объекта до значительных пределов. Он и прочитал даже диагноз, установленный гостиничным доктором: «инфаркт миокарда».
А направленный микрофон позволил Рене услышать разговор врача и администратора из «рецепции».
— Что вы хотите? Эта дама с самого начала отдыха у нас была излишне экзальтирована: без удержу посещала сауну, жарилась на солнце без бюстгальтера, — нельзя так обращаться со своим здоровьем в ее возрасте...
— Да и последний случай: на пару минут заклинило дверь в лифте, так она чуть не пробила стальную обшивку своими перстнями, всю исцарапала, можно и сейчас увидеть. А потом побежала. Видимо, психика ни к черту...
— В Центральной Европе женщины вообще с ума посходили...
— Вообще, мне кажется, у нас в мусульманском мире женщины ведут себя строже, без бюстгальтеров не мотаются и живут в результате долго.
— Может, прямой связи тут и нет... Но, конечно, нельзя так себя запускать.
...Рене удовлетворенно втянул «перископ» направленного микрофона, убрал оптику в футляры, а футляры в сейф, за который платил администрации отеля 10 долларов в сутки, взял пакет с пляжными принадлежностями и направился к лифту.
На этот раз с лифтом никаких приключений не произошло.
Прежде чем улечься в своем шезлонге (махровое турецкое полотенце надежно блокировало попытки занять его место), он поднялся в кафе-ротонду на самом берегу моря, налил сам в высокий стакан минеральной воды со льдом и хотел было этим ограничиться, но в последнее мгновение передумал и заказал чашку двойного кофе-эспрессо. Когда он шел, лавируя между шезлонгами клиентов отеля, в свой угол парка и руки у него были заняты, к нему пристроился и пошел рядом в ногу молодой белобрысый парень — высокий, тощий, с прыщавой наглой физиономией.
— Вы говорите по-французски? — спросил он.
— Разумеется, — ответил Рене.
— Вы богатый человек?
— Не бедный, но вас это мало должно касаться.
— Как сказать. Если вы не бедный человек, вас не затруднит дать мне некую сумму денег, не очень большую, в долг без отдачи?
— Не понял? — внимательно всмотрелся Рене в прыщавую физиономию.
— Дело в том, что мне по фигу, чем вам так насолила та немочка. Может, она бывшая ваша любовница и сильно надоела... Поверю. Бабенка действительно надоедливая...
— Вы о чем, мой юный друг?
— О тот же, о чем и вы сейчас думаете...
— О чем же?
— Я был с вами в лифте.
— Со мной многие бывают в лифте, тут нет состава преступления.
— Зато он есть в ваших действиях. Я все видел.
— Что «все»?
— Как бабенка, увидев вас в лифте, перепугалась. Как она стала скрести дверь лифтовой кабины, как вы чем-то таким поерзали в кармане, и лифт вдруг встал, как она еще больше перепугалась, как вы, будто бы помогая, успокаивая ее, коснулись перстнем ее руки и на тыльной стороне ее ладони появилась крохотная царапина, как бабенка потом бежала, падала, словно убегала от преследователя, и наконец упала мертвой в бассейн аквапарка.
У Рене были заняты обе руки, а то он в сердцах мог бы и врезать по наглой роже. |