Ему повезло и с бригадой. Врач-патологоанатом служил когда-то в нашем контингенте войск в Африке и был знаком, скажем так, с составом «аптечки» французских спецназовцев, которые там тоже время от времени проявлялись. В результате было доказано, что коллекционер умер не своей смертью и что инсульт был вызван введением ему специального средства в кровь — с помощью микроукола или вместе с алкоголем.
— А что за история с сатанистами, с отрезанной головой?
— Те, кто работал на Барончика в этой бригаде, немного опоздали. Наши эксперты уже установили причины смерти. Но «шестерки» барона, для того чтобы пустить следствие по ложному следу, отрезали в морге и выкрали голову коллекционера. Нет головы — нет оснований подозревать кого бы то ни было в убийстве Шаповалова. Ибо следы яда можно было найти, и то в результате сложнейшего анализа лишь в мозгу. А чтоб еще больше запутать следственную группу Мосгорпрокуратуры, выкрали голову коллекционера и оставили такие красноречивые следы, что никаких вроде бы сомнений — действовали сатанисты.
— В общем, сами перемудрили?
— Выходит так. И тут надо отдать должное Аверьянову: все сам раскопал. Я ему ну самую чуточку помог, и то по своей части.
— Насколько я понимаю, именно с «дела об убийстве коллекционера» ты и взял в детальную разработку барона де Понсе? — сказал Кардашов.
— Да, — кивнул Патрикеев. — Поскольку в этом деле явно сошлись два заказа: на обнаженную натурщицу — рисунок Уильяма Хогарта, и на роскошную брошь.
— А что со второй брошью? Ты и в самом деле нашел ее?
— Это было делом техники.
— И где же она?
— По закону перешла после окончания расследования дела во владение государства, поскольку наследников у Шаповалова не нашлось. Ныне она экспонируется в Питере в Музее дворянского быта. Это как бы моя дружеская услуга музею, и так пострадавшему от барона. По моим данным, именно по его заказу из музея еще в прошлом году была похищена одна старинная драгоценность. Доказать не могу, но если бы мне дали ордер на обыск в особняке барона в Париже, точно там бы нашел.
— Ишь, размечтался, — хмыкнул генерал. — Не в моей это власти. Супчику тут можно заказать? А то не буду же я дома второй раз обедать. Устал: приеду и спать завалюсь. Правда, перед этим пару часиков поработаю.
— Супы тут мировые: монастырская уха прелестная, борщи хороши, щи с кашей...
— Закажи мне монастырской ухи.
— И себе возьму. Рыбку тут употребляют свежую, а как варить ее, — знают старинные рецепты. Повар у них потрясающий — Агапов Николай Аркадьевич.
— Кстати о поварах: расскажи-ка мне теперь, что за варево готовит нам Иса Назимов?
— Его бизнес — вне моей компетенции, — развел руками Егор. — Если хотите подробностей, нужно запросить аналитическую справку в Управлении по надзору за pаcследованием экономических преступлений. Тут Кожеватову и суток не хватит, чтобы все про Ису Назимова рассказать.
— А если коротко?
— Коротко — бывший наш соотечественник.
— Чечен, чеченская мафия?
— Если бы было так просто. В нем самом и чеченская, и украинская, и казахская, и русская кровь. От контактов по оружию с чеченскими боевиками уклоняется, хотя поставки его осуществлял и в Африку и в Азию. Балансирует на грани законного бизнеса и криминала, как, впрочем, и Барончик. В последние годы криминал ведь засасывает — все больше черных способов ведения бизнеса. В пределах интересов Назимова — оружие с постсоветского пространства в горячие точки, алюминий, стальной прокат, чугун из России в Европу и нефть из России в Европу, в основном в законных рамках. |