Тогда он выпалил:

    -  Ох, доктор! В Тугарине творится неладное.

    Машина остановилась. Нас обогнал грузовик. Анна Егоровна прищурилась на попутчика.

    -  У вас ангина, - сказала она. - Господи, где моя зажигалка?

    -  Доктор! - застонал попутчик. - Какая ангина?

    -  Покажите горло… Ну? (Он испуганно открыл рот.) Хорошо. Алеша, ты можешь сесть. Мы едем на Березовое. Что вы заметили неладного в городе?… Осторожно, ухаб… И как ваше имя-отчество?

    Понимаете, дядька тоже ехал в район, чтобы поднять тревогу. Он знал чепуху: что телефон междугородный не работает, автобусы отменены до семнадцати часов и что заводу тракторного оборудования запретили отправлять продукцию на железную дорогу - ближняя станция тоже в райцентре. Он говорил, путаясь от волнения:

    -  Я мальчуганом оставался в оккупации, под фрицами. Вы небось военврач. Майор медицинской службы? Ну, вы страха не знали…

    -  Как сказать…

    -  Извиняюсь, конечно, - поспешно сказал попутчик. - Вы того страха не знаете. Словно бы воздух провонял - отовсюду страшно. От приказов страшно, от всего… И сейчас завоняло. Кто же тут виноват? - Он испуганно смотрел на Анну Егоровну. - Авария - это действительно. Сорвало мост, конечно, столбы повалило… - Он вертелся на сиденье, глядя то на меня, то на докторшу. - И телефон порван. Доктор! - вскрикнул он. - Я вам говорю. Точно! Фактов нет, только воняет. Туда нельзя, сюда…

    -  Что же вы поехали без фактов?

    -  С испугу, - жалким голосом признался дядька. - Польза будет, и ноги унесу. Страшно. Меня в гестапо били.

    -  Вот как, - сказала докторша. - Однако же чутье вас не обмануло. Подчас и с испугу действуют правильно.

    -  Не обмануло? И факты есть? - вскинулся он. - То-то я смотрю - мальчик и не болен вовсе.

    -  А вы не смотрите, - сказала докторша.

    Я не помню, как звали попутчика - то ли Николаем Ивановичем, то ли Иваном Николаевичем. Мы расстались очень скоро. В Березове, у брода.

    Березовский деревянный мост сгорел незадолго перед нашим приездом - сваи еще дымились. Шипели уголья, падая в воду. Откос перед радиатором машины застилало дымом.

    -  Чистая работа, - сказала Анна Егоровна. - Парома здесь не держат?

    Мальчишки завопили, набегая на машину:

    -  Тетенька, за старицей брод! Хороший, грузовики перебираются!

    Один, маленький, прошепелявил:

    -  Овшы тоже перебираются.

    Другой малыш развесил губы сковородником, заревел и припустил наутек - испугался белого халата. Попутчик сказал:

    -  Правильно, хороший брод! В малую воду тормоза будут сухие.

    -  Едем. - Она тронула машину в объезд старицы.

    Я тоже знал эти места - чуть выше по реке водились крупные раки. До города отсюда не больше пяти километров, и с высокого старого берега можно было рассмотреть телескоп. Я с самого начала не хотел уезжать, и теперь, когда мы начали крутиться, не удаляясь от города, мне стало паршиво. Пускай теперь рыжий трус изображает больного! И я страшно обрадовался, когда Анна Егоровна спросила:

    -  Отправить тебя домой, Алексей?

    Она курила и хмуро посматривала на темный склон противоположного берега.