Ларс-Уве вспыхнул, кровь скандинавских предков бросилась ему в голову.

— Не забывайся. Всех кораблей Сэнкана не хватит, чтобы одолеть самый слабый из звездных кораблей.

Айдори, упрямо наклонив голову, исподлобья посмотрел на него.

— Экипаж ледяного корабля, или звездного — как угодно, будет рассуждать о силе своего флота, когда окажется на палубе собственного корабля. Пока что он стоит на палубе Нуисира, — в голове молодого моряка прозвучала неприкрытая угроза.

— Хорошо, экипаж ледяного корабля запомнит это, — сдался Ларс-Уве, вспомнив коллекцию черепов.

— Есть только три рода людей: плавающие, земляные черви и рабы, — наставительно произнес Айдори.- Земляным червям запрещено появляться на палубах кораблей, за это дерзновение следует единственное наказание — смерть! Если земляному червю захочется поплавать, стражи ему помогут: свяжут руки и ноги и пустят в воду. пусть плывет. Рабы же… Рабы есть рабы.

— Понял, — угрюмо согласился Ларс-Уве. С высоты в двадцать километров эта планета выглядела гораздо привлекательнее. Людей не видно. Голубое море, по нему ползают кораблики… А спустишься… Однако его грустные размышления были прерваны криком дозорного:

— Корабль с правого борта!

Глаза Айдори вспыхнули мрачной радостью.

— Вот он, счастливый случай! Экипаж Нуисира покажет свою доблесть в защите мира! Морские демоны благосклонны, они позволяют испытать себя на дороге бессмертия!

Он поспешно сорвал со стены небольшой круглый щит и вылетел на палубу. Ларс-Уве последовал за ним.

Отсутствие мачт сказывалось — любой встречный корабль становился заметным, только подойдя почти вплотную. Этот тоже был уже совсем рядом. Но привычному к стычкам экипажу не понадобилось много времени, чтобы изготовиться к бою. Как заметил Ларс-Уве, все моряки были вооружены. Встречный корабль они разглядывали с хищным интересом, тихо переговариваясь.

Со стороны он смотрелся красиво: остроконечный бледно-зеленый лист с коричневой окантовкой легко разрезал волны. Его лихо вздернутый нос был украшен небольшой золоченой скульптуркой. Какое-то время корабли шли параллельными курсами, не пытаясь сблизиться. Потом прозвучал резкий выкрик Хэнно:

— Поднять флаг!

Стоявший рядом с ним страж поднял древко с поперечиной, растягивавший узкий красный флаг, на котором были золотом вышиты иероглифы названия корабля. Люди замолчали, напряженно вглядываясь в незнакомца. Минуту спустя на его корме поднялся такой же красный флаг.

— Намимаки! — громко прочитал капитан.

Ларс-Уве потер лоб, лихорадочно вспоминая. Если разговорный язык он с грехом пополам понимал, то в тонкостях изощренных красочных эпитетов путался. Что-то вроде свежей волны, бьющейся о скалы… Или волна, стремительно поднимающаяся на мелководье?

— Он хочет сражаться! — радостно выкрикнули несколько голосов.

Возникшее было напряжение пропало, все весело заговорили, заулыбались. Ларс-Уве недоумевал: чему же тут радоваться? А корабли начали быстро сближаться. Мягкий толчок — и они сошлись бортами. Тут же поперек скользких зелено-коричневых складок легли хрупкие решетчатые настилы, и экипаж Нуисира по ним с ревом кинулся на чужой корабль. Но навстречу им поднялась шеренга таких же закованных в железо воинов. Зазвенели мечи, большие топоры. Раздался высокий крик, почти визг, когда лезвие топора, отрубив поднятую руку, с хрустом вошло в плечо человека. Ларс-Уве зажмурился и зажал руками рот. Его мутило. На неверных, подгибающихся ногах он шагнул назад и опустился на палубу. Во всех исторических фильмах смерть выглядела гораздо изящнее.

Как развивалось схватка — Ларс-Уве не видел, он не нашел сил смотреть.