— Если вы заметили голубоватый свет, — объясняла Зигрид ученицам, — значит, видите протечку. Так светится морская вода. Помещение наполняется каким-то лунным сиянием, словно небо растворилось и маленьким ручейком течет внутрь подводной лодки.

Она нисколько не преувеличивала. Этот голубой цвет… сверкающе-голубой, сияющий… Цвет голубого неба, отраженный в весенней луже…

— Предупреждаю вас, — добавляла Зигрид, — очень трудно не поддаться восхищению при виде этого свечения, людям хочется сесть и любоваться им до боли в глазах. Иногда вода течет по капле, но маленькая протечка быстро превращается в лужу, потом болотце, пруд. И тогда на сцену выходим мы, дозорные. Мы должны обезвредить протечку, пока озера не растекутся по всему «Блюдипу».

Да, да, из-за необычного свечения люди как-то быстро забывали, что вода — морская. Но именно в секунду полного восхищения надо быть очень осторожным, поскольку феерически прозрачная жидкость на самом деле — мощное мутагенное вещество. Достаточно окунуться в него на тридцать секунд, и с телом начнут происходить необратимые изменения. Об этом знал каждый моряк «Блюдипа»: вода планеты Алмоа оказывает на организм земного человека необратимое и ужасающее действие.

— Эта гадость не уничтожит, не отравит и не убьет вас, — повторяли инструкторы. — Нет, она просто изменит вас в соответствии с условиями жизни ее мира. Она превратит вас в рыбу. Мы делали анализы, проводили тысячи исследований. С сожалением сообщаю: противоядия не существует. Если вы коснетесь здешней воды — вы пропали. Все молекулы вашего тела изменятся. Внутренности и кости станут внутренностями и костями морского животного. Теперь вам понятно, почему жизненно важно никогда не расставаться с водонепроницаемым комбинезоном?

Трудно было поверить, что прозрачная вода может вызвать такие изменения. В ее голубом мерцании вроде бы нет ничего угрожающего, и даже наоборот — хочется нырнуть в нее с головой.

— Я думаю, — принялась как-то Зигрид объяснять Давиду, — что ощущения будут — словно плывешь по летнему небу. А вернее, летишь — как птица.

Услышав ее, юноша, как обычно, нахмурился и отчитал Зигрид.

— Прекрати болтать глупости! — прошипел он, сдерживая гнев. — Ты же знаешь, что говорят инструкторы: океан опасен, в нем кроется одна из ловушек планеты Алмоа. Сколько солдат уже попало в этот капкан! Море поглотило их, превратив в рыб, обреченных плавать в его глубинах. Тебе бы понравилось оказаться в теле тунца?

— Здесь тунцы не водятся, — поправила его Зигрид.

— Это я так, к слову, — прервал ее Давид, — ты ведь поняла, что я хотел сказать? Думаешь, хорошо быть рыбой?

— Не знаю, — призналась девушка. — А ум остается человеческим? Интересно, продолжаешь мыслить, как землянин, или…

Давид поспешил сменить тему разговора. Вопросы подруги его пугали. Он не хотел попасть в ловушку океана и стать против воли частью морской фауны планеты Алмоа.

Так что с протечками на «Стальной акуле» не шутили. Малейшая капля воды, проникавшая снаружи, воспринималась как агрессия, и ответная реакция выглядела как военная операция.

Зигрид до сих пор помнила рассказ одного матроса, наблюдавшего за падением в воду товарища, когда подлодка причаливала к берегу.

— Нам казалось, — рассказывал тот матрос, — что мы очень умные. Мы не хотели носить резиновые гидрокомбинезоны, потому что кожа в них потела и раздражалась.